Посвящается моему отцу

Когда смеются боги — я — вихрь мировой,
Водоворот страстей в том тайном океане,
Чьи волны вечно мое тело омывают
И в темную пучину окунают с головой.

Мервин Пик. Звуки и формы, 1941

ГЛАВА ПЕРВАЯ
ДЕВУШКА, НЕ КОТОРАЯ НЕ БОЯЛАСЬ БОЛИ В ДУШЕ

Однажды вечером Элрик сидел в таверне и мрачно пил в одиночестве, как вдруг из бушующего шторма вынырнула бескрылая женщина из Мииррхна и устроила свое гибкое тело на скамейке напротив него.
Ее лицо было хрупким, с тонкими чертами, почти таким же белым, как кожа альбиноса Элрика, а одета она была в тоненькое бледно-зеленое платье, которое резко контрастировало с ее темно-рыжими волосами.
Таверна была ярко освещена множеством свечей и наполнена гулом шумных разговоров и отрывистого смеха. Но слова женщины из Мииррхна были четкими и ясными, поэтому легко перекрывали назойливый гам.
— Я искала тебя двадцать дней,— сказала она Элрику, который, смерив ее пренебрежительным взглядом своих малиновых глаз из-под надвинутого на самые брови колпака, откинулся на высокую спинку стула, держа в правой руке кубок, а длинными пальцами левой поглаживая эфес колдовского рунного меча, имя которого было Бурезов.
— Двадцать дней,— пробормотал себе под нос мелнибонэец, словно разговаривал сам с собой, правда, край не грубым тоном.— Это слишком долгий срок для молодой женщины, чтобы одной бродить по свету,— он при открыл глаза чуть шире и обратился непосредственно к собеседнице: — Я — Элрик Мелнибонэйский, как ты, похоже, уже знаешь. Я никому не помогаю и ни у кого не прошу помощи. Так что имей это в виду... А теперь расскажи мне, зачем ты искала меня на протяжении двадцати дней?
Женщина ответила спокойно — ее не испугал надменный тон альбиноса:
— Ты очень мучаешься, Элрик, мне тоже это известно. Ты гоним судьбой за деяния, которые уже стали легендой. Я не прошу у тебя помощи — но принесла тебе самое себя и очень заманчивое предложение. Чего ты желаешь больше всего в жизни?
— Покоя,— просто отвечал Элрик. Затем он иронично улыбнулся и продолжил: — Я очень злой человек, барышня, надо мной тяготеет злой рок, однако меня нельзя назвать глупым или несправедливым. Послушай-ка, я кое-что расскажу тебе. Это вес истинная правда, но ты можешь считать мой рассказ легендой — мне все равно.
Год назад одна девушка погибла на острие моего верного клинка,— он похлопал по рукояти меча, а взгляд его вдруг стал колючим и полным насмешки над самим собой.— С тех пор я не ухаживал за женщинами и даже не мечтал ни об одной из них. С какой стати мне менять мои привычки! Если ты меня попросишь, я, пожалуй, могу почитать тебе какие-нибудь стишки — ты обладаешь грацией и красотой, которые могут вдохновить, но я никогда не переложу хотя бы часть моего тяжкого проклятия на твои нежные плечи. Я не хочу, чтобы темный рок коснулся и тебя.— Он ненадолго умолк, затем медленно продолжил: — Должен признаться, что иногда я кричу по ночам и подчас меня раздирает невыразимая ненависть к самому себе. Беги, пока не поздно, милая девушка, и забудь Элрика Мелнибонэйского, потому что он принесет лишь боль в твою душу.
Он резко отвел взгляд в сторону, поднял серебряный кубок и осушил его до дна, затем тут же наполнил его вновь из стоявшего на столе кувшина.
— Нет,— спокойно ответила бескрылая женщина из Мииррхна.— Я не стану убегать. Пойдем со мной.
Она поднялась и нежно взяла Элрика за руку. Сам не понимая почему, Элрик позволил ей увести себя из таверны на улицы филкхарского города Расчил, где бушевала дикая буря без дождя. На устах Элрика блуждала циничная улыбка, которой он пытался прикрыться, пока девушка вела его по омываемой прибоем набережной, где она открыла ему свое имя. Шаарилла из Пляшущего Тумана, дочь умершего чародея — бескрылая калека, чувствовавшая себя изгнанницей на своей собственной земле.
Элрик ощущал смутную, тревожную тягу к этой девушке со спокойными глазами. Он почувствовал, как на него нахлынула мощная волна чувств, и ему вдруг захотелось схватить эти тонкие плечи и прижать к себе худенькое тело, но он подавил в себе этот порыв и стал просто любоваться мраморной кожей и волосами, в беспорядке развевающимися на ветру.
Между ними повисла приятная тишина, в то время как над морем заунывно выл ветер. Вырвавшись из теплого зловония города, Элрик почти что расслабился. Наконец, глядя перед собой на бушующее море, девушка произнесла:
— Ты, наверное, слышал о Книге Мертвых Богов? Элрик кивнул. Его чрезвычайно интересовала эта тема, хоть он и старался по возможности отдалиться от своих друзей. Считалось, что в этой книге содержатся знания, которые могли бы избавить человечество от многих проблем, веками досаждавших ему. Якобы в ней заключалась святая всепобеждающая мудрость, которой желал обладать любой маг. Но она считалась безвозвратно утерянной — она сгорела в Солнце, когда Старые Боги умирали в Космической Катастрофе, достигшей самых дальних уголков Вселенной. Другая легенда, явно более позднего происхождения, смутно упоминала о каких-то Темных Силах, которые перехватили книгу на подлете к Солнцу и таким образом завладели ею. Многие ученые мужи ставили под сомнение правдивость этой легенды, исходя из того, что книга, существуй она в природе, неминуемо где-нибудь вынырнула бы на свет.
Элрику стоило огромных трудов говорить ровным тоном, чтобы Шаарилла не почувствовала его заинтересованности:
— А к чему ты заговорила 6 книге?
— Я знаю, что она существует, — выкрикнула Шаарилла,— и знаю, где она сейчас. Мой отец узнал об этом перед самой смертью. Я и книга — мы станем твоими, если ты захочешь помочь мне.
«Может ли книга скрывать секрет внутреннего мира? — подумал Элрик.— Смогу ли я, если мне удастся найти ее, разорвать свою связь с Бурезовом?»
— Если ты нуждаешься в ней так сильно, что пришла просить меня о помощи,— сказал Элрик неторопливо,— то почему ты не хочешь оставить ее себе?
- Потому что я боюсь получить в вечное пользование такую опасную вещь — не пристало девушкам владеть такими книгами. А ты, возможно, последний чародей в мире, и будет справедливо, если она станет твоей. Кроме того, ты можешь убить меня, чтобы завладеть книгой. Нет, с подобным фолиантом в руках я никогда не буду чувствовать себя в безопасности. Мне нужна лишь малая толика скрытой в книге мудрости.
— И какая же именно? — поинтересовался Элрик, рассматривая аристократическую красоту девушки и почувствовав в своем теле биение нового пульса.
Девушка поджала губки и прикрыла глаза:
— Когда книга будет в наших руках — ты получишь ответ на этот вопрос. Но не раньше.
— Ответ достаточно хорош,— моментально ответил Элрик, поняв, что сейчас он все равно больше не узнает.— Он мне понравился.— Затем, сам не до конца понимая, что он делает, Элрик схватил плечи девушки своими тонкими бледными руками и прижал свои бесцветные губы к ее алым устам.
Элрик и Шаарилла ехали на запад, к Тихим землям, пересекая покрытые буйной растительностью равнины Шазаара, где их корабль бросил якорь два дня назад. Пограничная территория между Шазааром и Тихими землями была достаточно пустынной полоской земли, там не было даже крестьянских домов. Ничейная земля, хоть и плодородная и богатая. Жители Шазаара испытывали почти суеверный страх перед своими соседями и намеренно воздерживались от расширения границ своего государства, хотя обитатели Тихих земель редко выходили за пределы Мглистых топей — естественную преграду, разделявшую две страны.
Путешествие было гладким и быстрым, хотя и не сулило ничего хорошего,— те немногие, что попались им по дороге, предупредили путников о приближающейся опасности. Элрик погрузился в грустные мысли, обеспокоенный тем, что увидел знамения нависшей над ним угрозы, но решил не обращать на это внимания и ничего пока не говорить Шаарилле, которая, казалось, была довольна тем, что он молчит. Они мало говорили днем, чтобы сохранить силы для ночей, когда они предавались безумным любовным играм.
Топот копыт двух лошадей по мягкому торфу, тихое поскрипывание и позвякивание сбруи и меча Элрика были единственными звуками, нарушавшими тишину ясного зимнего дня, когда пара медленно ехала вперед, приближаясь к дрожащим, ненадежным тропкам Мглистых топей. Одной мрачной ночью Элрик и Шаарилла достигли границы Тихих земель — болота, у края которого они остановились и разбили лагерь, установив шелковую палатку на склоне холма, оттуда открывался вид на затянутую туманом долину.
Тучи, напоминавшие черные подушки на фоне серого неба, иначе как зловещими назвать было нельзя. Где-то за ними тускло светила луна, которой лишь изредка удавалось пробиться бледным лучом сквозь сплошной покров облачности, осветив мерцающее болото или его изломанные, поросшие травой границы. Один раз серебристый лунный луч вырвал из темноты темный силуэт Элрика, но тут же, как будто испугавшись вида живого существа на холодном склоне, месяц снова скрылся за тучами, оставив Элрика в покое, погруженного в тяжелые раздумья. Оставив его в темноте, которой он так жаждал.
Над отдаленными горами прокатились раскаты грома, словно смех далеких богов. Элрик содрогнулся, поплотнее запахнув полы своего плаща, и продолжал смотреть на туманную низину.
Вскоре к нему присоединилась Шаарилла. Она долго стояла рядом, кутаясь в толстый шерстяной плащ, которое не могло защитить ее от промозглого холодного воздуха.
— Тихие земли... — прошептала она.— Элрик, неужели все истории о них— правда? Ты ведь учил историю этих краев в Мелнибонэ?
Элрик сдвинул брови, рассерженный тем, что девушка потревожила его. Он резко обернулся и пронзил ее взглядом. Какое-то время альбинос рассматривал ее своими малиновыми глазами с безучастным выражением, затем ровным голосом сказал:
— Обитатели этих земель непохожи на людей и наводят на всех страх. Это я знаю наверняка. На их территорию отваживались войти лишь несколько человек. Насколько я знаю, никто из них не вернулся. Даже в те дни, когда королевство Мелнибонэ было могущественной империей, этот народ оставался единственным, кого не подчинили себе мои прадеды; они даже не пытались это сделать. Жители Тихих земель считаются вымирающей расой. Говорят также, что они куда более злобные, чем мои легендарные предки, которые завоевали господство над Землей задолго до того, как люди обрели какую-либо значительную власть. Они редко покидают пределы своей страны, окруженной горами и болотами.
Шаарилла расхохоталась, но смех ее был невеселым.
— Значит, они на людей не похожи? Так, Элрик? Что ты скажешь тогда о моем народе, который связан с ними родственными узами? Что ты скажешь обо мне?
— На мой взгляд, ты достаточно похожа на человека,— равнодушно ответил Элрик, глядя ей прямо в глаза. Шаарилла улыбнулась.
— Это не комплимент,— сказала она,— но я приму эти слова именно так, пока твой бойкий язык не найдет более подходящих.
В ту ночь они спали беспокойно. Элрик, как он и предупреждал, душераздирающе кричал, беспрестанно ворочаясь во время ужасного сна и выкрикивая имя, от которого у Шаариллы появлялись боль и ревность, Элрик спал с широко раскрытыми глазами, словно смотрел на ту, чье имя произносил. Он произносил и другие слова на неведомом, изобилующем гласными языке — слова, заслышав которые, Шаарилла затыкала уши и содрогалась. На следующее утро, когда они, сворачивая лагерь, складывали шуршащий желтый шелк палатки, Шаарилла старалась не смотреть Элрику в глаза, но позже, когда стало ясно, что альбинос не собирается первым начинать разговор, она дрожащим голосом спросила у него:
— Элрик, а для чего тебе нужна Книга Мертвых Богов? Что ты рассчитываешь в ней найти?
Элрик пожал плечами, не ответив на вопрос, но она повторила его еще раз, медленнее и настойчивее.
— Ну ладно, я все расскажу,— сказал он.— Но нелегко объяснить это в двух словах. Я мечтаю, раз тебе так хочется это знать, найти ответ на один из двух вопросов.
— Каких именно, Элрик?
Высокий альбинос швырнул свернутую палатку на траву и вздохнул. Его пальцы нервно заиграли на рукояти рунного меча:
— Может ли существовать Всевышний бог — или нет? Вот что мне нужно выяснить, Шаарилла, чтобы в моей жизни появился хоть какой-нибудь ориентир. Сегодня Владыки Хаоса и Порядка правят нашими жизнями. Но есть ли в мире что-то выше их?
Шаарилла положила руку на плечо Элрику:
— Зачем тебе знать это? — спросила она.
- Иногда мне хочется найти успокоение в милостивом божестве, Шаарилла. И когда я лежу без сна долгими ночами, мое сознание покидает меня и отправляется в черную пустоту на поиски хоть чего-нибудь, чего угод но, что полюбит меня, защитит и согреет, расскажет мне, что в диком хаосе Вселенной есть порядок, и что этот миропорядок постоянный и последовательный, что эта точность расположения планет — не короткая яркая вспышка разума чудовищной бесконечности хаоса, анархии.
Элрик вздохнул, и его спокойный тон стал безнадежным:
— Если я не найду подобного подтверждения, то смогу обрести отдых и покой, лишь приняв эту анархию. В таком случае, я могу наслаждаться хаосом, и не бояться признать, что мы обречены с самого начала — ведь наше краткое существование проклято и бессмысленно. Затем, мне придется согласиться, что мы не просто брошены, а что нас просто некому бросать. Я взвесил все доказательства, Шаарилла, и должен признать, что анархия господствует, несмотря на все те законы, которые, казалось бы, регулируют наши поступки, нашу магию, нашу логику. В мире я вижу только хаос. Если книга, которую мы ищем, убедит меня в обратном, я с радостью поверю в это. До тех пор я буду полагаться только на себя и свой меч.
Шаарилла изумленно посмотрела на Элрика:
— Уж не возникла ли эта твоя философия в результате недавних событий? Может, ты боишься последствий убийства и предательства? Или тебе просто удобнее верить в то, что возмездие несовершенно?
Элрик обернулся и посмотрел на нее — его красные глаза горели яростью, но еще прежде, чем он начал говорить, гнев испарился, и альбинос потупил взор, чтобы Шаарилла не смогла заглянуть в его глаза.
— Возможно, — запинаясь, ответил Элрик. — Я не знаю. И это — единственная настоящая правда. Я не знаю.
Шаарилла кивнула, и ее лицо осветилось загадочной сочувственной улыбкой. Но Элрик не увидел взгляда, предназначенного ему, потому что его глаза были полны чистых слез, которые текли по его худому белому лицу, лишая Элрика силы и делая его безвольным.
- Я — одержимый человек,— всхлипнул он,— но без дьявольского меча, что ношу с собой, я и вовсе перестану быть человеком.

ГЛАВА ВТОРАЯ
КОЛОКОЛ-УБИЙЦА, ТУМАННЫЙ ВЕЛИКАН

Они вскочили на быстрых черных лошадей и с безудержной яростью пришпорили им бока, направив скакунов вниз по склону, к болотам. Их плащи развевались у них за спинами, трепеща на ветру. Оба — и Элрик, и Шаарилла — мчались с застывшими, словно окаменевшими, лицами, не желая признать, что сердца им точило ноющее чувство неопределенности.
Они и не заметили, как копыта их лошадей увязли в хлюпающей трясине.
Изрыгая страшные проклятия, Элрик из всех сил потянул вожжи на себя, чтобы вытащить лошадь обратно, на твердую землю. Шаарилла тоже быстро обуздала своего пугливого жеребца и заставила его выйти на торф.
— Ну и как мы будем пробираться? — нетерпеливо спросил Элрик.
— Была одна карта.. — неуверенно начала Шаарилла.
— И где она?
— Она... она потерялась. Я потеряла ее. Но я постаралась запомнить ее. Мне кажется, я смогу провести нас через болота.
— Как, ты потеряла ее — и почему ты мне раньше этого не сказала? — взвился Элрик.
— Извини, Элрик, но на целый день — это было как раз накануне того, как я нашла тебя в таверне,— моя память исчезла. Каким-то образом я прожила день, сама не помня об этом,— а когда я очнулась, карты уже не было.
Элрик нахмурился.
— Какая-то сила противостоит нам, я уверен в этом,— пробормотал он,— но я не знаю, какая именно.— Он продолжил, несколько повысив голос: — Ладно, будем надеяться, что отныне твоя память не будет такой дырявой. Эти болота снискали печальную славу по всему миру, но в конце концов, здесь нас могут подстерегать только естественные опасности.— Элрик скорчил гримасу и сжал в руке эфес рунного меча.— Лучше ступай первой, Шаарилла, но далеко не уходи. Будешь показывать дорогу.
Девушка кивнула, затем с задумчивым видом повернула своего жеребца на север и пустилась по берегу галопом, пока не прискакала к месту, где высился огромный конический камень. Отсюда в туманную мглу болота уходила поросшая травой тропинка шириной фута три-четыре. Из-за плотной дымки впереди мало что было видно, но по крайней мере хоть этот отрезок пути пролегал по твердой почве. Шаарилла направила лошадь к тропинке и слегка подстегнула ее, та медленно затрусила вперед. Элрик держался чуть позади.
Кони неохотно переступали ногами в бурлящем густом тумане, так что седокам приходилось держать поводья крепко натянутыми. Мгла окутала болото тишиной, а блестящие водянистые топи вокруг источали резкую гнилую вонь. Зловещая тишина пугала, давила на барабанные перепонки, заставляя нервничать как лошадей, так и наездников.
Чувство ужаса охватило Элрика и Шаариллу, но они скакали вперед, все глубже и глубже в эти нереальные Мглистые топи, настороженно вглядываясь вперед и тревожно втягивая зловоние трясины, словно пытаясь уловить там запах опасности.
Несколько часов спустя, когда Солнце давным-давно миновало зенит, лошадь Шаариллы вдруг попятилась и испуганно заржала. Девушка стала выкрикивать имя Элрика, и ее гибкое маленькое тело забилось в страхе, когда она уставилась куда-то перед собой в туманную даль. Элрик пришпорил свою взбрыкнувшую лошадь и ринулся на помощь девушке.
Что-то впереди медленно продвигалось сквозь плотную белую пелену. Правая рука Элрика метнулась к Бурезову.
Клинок с пронзительным визгом вылетел из ножен, сверкая черным огнем, и по руке Элрика, затем по всему его телу пробежала волна колдовской силы. Странный, недобрый свет упал на красные глаза Элрика, а его губы изогнулись в мерзкой усмешке, когда он стал понукать свою перепуганную лошадь двигаться вперед, в клубящийся туман.
— Ариох, повелитель семи плоскостей Тьмы, будь сейчас со мной! — вскричал Элрик, различив перед собой смутный силуэт: он был белым, как туман, но в тоже время темнее тумана. Гигантская фигура возвышалась над Элриком. Она была по меньшей мере десяти футов в высоту и столько же в ширину. Но это был лишь силуэт, у которого, казалось, не было ни лица, ни конечностей — одно лишь движение. Стремительное, зловещее движение! А Ариох, бог-покровитель Элрика, почему-то не слышал его.
Элрик чувствовал, как сильно бьется сердце его лошади, но железная воля наездника заставляла скакуна нестись вперед. Шаарилла что-то кричала ему в спину, но он не мог разобрать слов. Элрик рубил белое облако, но его меч встречал только туман и разочарованно выл. Обезумевшая от страха лошадь замерла как вкопанная, и Элрику пришлось спешиться.
— Подержи моего коня,— крикнул он Шаарилле и быстрыми шагами направился к мечущейся фигуре, преградившей им путь.
Теперь Элрик смог рассмотреть некоторые детали. Два глаза цвета разбавленного желтого вина были посажены высоко на теле твари, не имевшей головы. Пасть — грязная щель, утыканная клыками, располагалась прямо под глазами. Носа и ушей у чудища не было. По крайней мере, Элрику не удалось их рассмотреть. Из нижней части тела, которая влачилась по земле, не поддерживаемая никакими конечностями, торчали четыре омерзительных отростка. У Элрика даже глаза заболели от одного лишь взгляда на эту тварь — уж очень отвратительна она была на вид, к тому же ее бесформенное тело источало смрад гнили и разложения. Подавив свой страх, альбинос осторожно продвигался вперед, держа меч высоко, чтобы отразить любой удар, который тварь могла нанести своими ужасными лапами. Элрик вспомнил описание чудища — он встречал его прежде. Это был Туманный Великан — возможно, единственный на свете — Колокол-Убийца. Даже мудрейшие из колдунов не были уверены, сколько Туманных Великанов существует в мире — один или несколько. Это был упырь, обитающий на болоте, высасывавший души и кровь из попадавшихся ему людей и животных. Но ведь Мглистые топи находились намного восточнее тех мест, где, по слухам, охотился Колокол-Убийца.
Теперь Элрику стало понятно, почему на этой полоске болотистой земли обитало так мало животных. Небо над головой стало быстро темнеть.
Бурезов чуть не вывернул Элрику руку, когда тот начал выкрикивать имена древних богов-демонов своего народа. Тошнотворный вурдалак тоже явно узнал эти имена. На какое-то мгновение он подался назад, и Элрик заставил себя шагнуть вперед. Сейчас он мог рассмотреть, что вурдалак вовсе не был белым. Но в природе не существовало такого цвета, с которым Элрик мог бы его сравнить. Какие-то намеки на оранжевый с оттенком отвратительных зеленовато-желтых тонов, но Элрик не видел их глазами — скорее он ощущал чуждые, дьявольские краски.
Элрик ринулся вперед, на тварь, выкрикивая имена, ничего не говорившие верхнему пласту его сознания:
— Балаан! Марфим! Аэсма! Аластор! Саебос! Верделет! Низилфкм! Хаборим! — Его сознание было разорвано на две части. Одна половина хотела убежать, спрятаться, но Элрик уже не в силах был совладать с той силой, что обуяла его и рвала вперед, толкала навстречу ужасу. Клинок его меча замахивался на чудище и наносил удар за ударом. Элрику показалось, что он рубит воду — мыслящую, пульсирующую воду. Но недаром в руке у него был Бурезов: вся туша монстра задрожала, как от дикой боли. Элрика словно подбросило в воздух, и в глазах у него потемнело. Он ничего не видел — только рубил и тыкал тварь, схватившую его.
Пот градом катился по лбу и застилал глаза, но мелнибонэец продолжал сражаться вслепую.
Боль, которая вряд ли была физической — более глубокая, невыносимая боль,— заполнила все тело и сознание Элрика, и он взвыл, не в силах выносить эти муки, но продолжал наносить удары по мерзкой туше, которая полностью обволокла его и медленно тянула в разверстую пасть. Элрик сопротивлялся как мог, извиваясь в цепких объятиях твари. Она держала Элрика своими мощными лапами почти сладострастно и тянула его к себе, словно грубый развратник, прижимающий к себе невинную девушку. Даже мощи, сокрытой в рунном мече, не хватало, чтобы убить монстра. И хотя усилия чудища стали немного слабее, оно все ближе подносило Элрика к брызжущей слюной пасти, откуда доносилось скрежетание клыков.
Элрик снова выкрикнул те же имена, а Бурезов плясал в его левой руке под собственные злые песни. Элрик корчился от невыносимых мучений, он молился, умолял и обещал, но дюйм за дюймом приближался к оскаленной пасти.
Он сражался дико и беспощадно, снова и снова призывая Ариоха. И наконец почувствовал прикосновение чьего-то сознания — сардонического, мощного, злого — это отозвался Ариох! Туманный Великан пусть и незначительно, но все же ослабил свою хватку. Элрик нажал на него еще яростнее, и сознание того, что гигант теряет силы, придало альбиносу мощи. Он ударял и ударял, ослепший от боли, пронзившей каждый нерв его тела. И вдруг почувствовал, что падает.
Казалось, что полет растянулся на часы — Элрик медленно, словно пушинка, опускался, пока не приземлился на поверхность, которая прогнулась под ним. И он начал тонуть.
Где-то далеко, за пределами времени и пространства, он услышал далекий голос, зовущий его. Ему не хотелось слышать этот голос. Было приятно находиться там, где он был, чувствуя, как какая-то приятно-холодящая масса медленно обволакивает его.
Затем какое-то неведомое шестое чувство подсказало ему, что это был голос Шаариллы, и Элрик заставил себя разобрать некоторые слова.
— Элрик — болото! Ты попал в болото! Не двигайся!
Элрик мысленно улыбнулся. Зачем ему двигаться? Спокойно, медленно погружался он в зовущие объятия топи... Было ли уже все это однажды? Было ли такое же болото? И тут в голове у него словно что-то щелкнуло — Элрик вдруг понял, что с ним произошло, и раскрыл глаза. Над ним висела густая пелена. С одной стороны медленно испарялась лужа неописуемого цвета, источая омерзительный смрад. С другой стороны можно было рассмотреть человеческий силуэт, который дико жестикулировал. За фигурой человека маячили едва различимые очертания двух лошадей. А под ним...
Под ним было болото.
Густая зловонная тина всасывала его в себя, а он, распластавшись, лежал на поверхности топи, наполовину погрузившись в нее. В правой руке был рунный меч. Элрик смог разглядеть его, слегка повернув голову. С величайшей осторожностью он попытался приподнять верхнюю часть тела из зыбучей трясины. Усевшись прямо, он позвал свою спутницу:
— Шаарилла! Веревку — быстро!
— Нет веревки, Элрик! — девушка уже срывала с себя одежду, торопливо раздирая ее на полоски.
А Элрик все тонул, и его ноги не находили никакой опоры.
Шаарилла спешно связывала полоски материи между собой. Она неумело швырнула самодельный канат в сторону утопающего альбиноса. Веревка упала, не долетев до цели. Неловким движением она .подтянула ее к себе и бросила снова. На этот раз Элрик дотянулся до веревки левой рукой. Девушка принялась тянуть ткань на себя, и Элрик почувствовал, что он немного приподнялся, но затем снова застрял.
— Так у нас ничего не получится, Элрик,— у меня сил не хватит.
Проклиная несообразительную девчонку, Элрик прокричал:
— Лошадь! Привяжи ее к лошади!
Шаарилла рванулась к ближайшей лошади и обвязала конец веревки вокруг луки седла. Затем потянула скакуна за вожжи, и тот двинулся вперед.
Вскоре Элрик, который так и не выпустил из рук рунный меч, был извлечен из трясины и лежал на относительно безопасном участке торфа.
Еще толком не отдышавшись, он попытался встать, но слабые ноги не держали его. Он было поднялся, но тут пошатнулся и упал. Рядом с ним опустилась на колени Шаарилла.
— Ты не ранен?
Несмотря на слабость, Элрик улыбнулся:
— Не думаю.
— Это было ужасно. Я не могла рассмотреть, что про исходит, но мне в какой-то момент показалось, будто ты пропал, потом... — потом ты выкрикнул это имя!— девушка дрожала, а ее лицо было бледным и напряженным.
— Какое имя? — Элрик был искренне удивлен.— Какое имя я выкрикнул?
Шаарилла покачала головой:
— Сейчас это уже неважно. Но чье бы это имя ни было, оно спасло тебя. Вскоре ты появился вновь и упал в болото...
Энергия Бурезова все еще перетекала в альбиноса. Он уже чувствовал себя намного сильнее.
С некоторым усилием Элрик встал и нетвердыми шагами направился к своей лошади.
— Я уверен, что Туманный Великан обычно не охотится на этом болоте — его сюда прислали. Кто его прислал, или что — этого не знаю, но нам нужно выбраться на твердую почву как можно скорее.
— В какую сторону — вперед или назад? — поинтересовалась Шаарилла.
Элрик нахмурился:
— Ты что! Конечно же, вперед. Почему ты спрашиваешь?
Она сглотнула слюну и кивнула головой:
— В таком случае, давай поторопимся.
Они вскочили в седла и скакали, почти не опасаясь провалиться, до тех пор, пока болото и шапка тумана над ним не остались позади.
Теперь, когда Элрик осознал, что какая-то сила пытается чинить препятствия им на пути, путешествие приобрело новый смысл. Они мало отдыхали и яростно гнали лошадей, пока те окончательно не выбивались из сил.
На пятый день пути они ехали по бесплодной, каменистой земле, и с неба моросил мелкий дождь.
Земля была скользкой, поэтому им пришлось ехать медленнее, прижимаясь к промокшим гривам лошадей, кутаясь в плащи, которые лишь символически защищали их от моросящего дождя. Элрик с Шаариллой уже долгое время ехали в тишине, когда вдруг услышали позади отрывистый лай и цокот копыт.
Элрик метнулся к огромной скале, которая высилась справа от него.
— Спрячемся здесь,— сказал он.— Кто-то преследует нас по пятам — возможно, наши враги. Может, нам посчастливится и они проскочат мимо.
Шаарилла молча выполнила его приказ, и они вместе стали прислушиваться к ужасному лаю, который становился все ближе и ближе.
— Один наездник — и несколько каких-то животных,— сообщал Элрик.— И эти животные не то гонятся за наездником, не то ведут его вперед.
И вскоре они увидели их — несущиеся сквозь пелену дождя силуэты. Мужчина яростно погонял испуганную лошадь, а за ним, быстро сокращая разрыв, неслась свора тварей, на первый взгляд похожих на собак. Но это не были собаки — наполовину псы, наполовину — птицы с тонкими поджарыми телами и собачьими лапами, на которых были птичьи когти. Картину дополняли кровожадные изогнутые клювы на месте собачьих морд.
— Это же охотничьи собаки магов Дхарци! — ахнула Шаарилла.— А я думала, что они, как и их хозяева, давно вымерли!
— Я тоже, — шепнул Элрик.— Что они делают в этих краях? Никогда еще Дхарци не входили в контакт с жителями этих земель.
— Их кто-то привел сюда,— шепотом ответила Шаарилла.— Эти дьявольские собаки наверняка нас учуют.
Элрик потянулся к рунному мечу.
— В таком случае нам нечего терять, если мы поможем тому, за кем они гонятся,— сказал он и пришпорил лошадь.— Подожди меня здесь, Шаарилла.
К этому времени преследуемый человек и свора адских тварей уже неслись мимо скалы, за которой прятались Элрик с Шаариллой, и достигли входа в узкое ущелье. Элрик направил свою лошадь вниз по склону.
— Эй, там, на коне! — крикнул он перепуганному наезднику. — Остановись И обернись, мой друг — я уже иду к тебе на помощь!
Высоко подняв постанывающий от нетерпения рунный меч, Элрик молнией налетел на воющих и клацающих клювами дьявольских собак. Его лошадь сразу ударила копытом одно из адских отродий, переломив тому хребет. Осталось еще пять или шесть ужасных псов. Наездник развернул своего коня и вытащил из ножен на поясе длинную саблю. Это был низенький человек с широким уродливым ртом. Увидев Элрика, он облегченно улыбнулся:
— Как удачно, что мы встретились, мой добрый господин.
Это все, что он успел сказать, прежде чем на него набросились две собаки, после чего ему пришлось отбиваться от их острых когтей и щелкающих клювов.
Оставшиеся три собаки обратили свои злобные взгляды на Элрика. Одна их них высоко подпрыгнула, нацелив клюв на его горло. В лицо Элрику дохнуло гнилью, но сверкнул Бурезов — и тварь была перерублена пополам. Мерзкая кровь заляпала Элрика и его лошадь. Отвратительный запах, казалось, лишь подстегнул полупсов-полуптиц, и они стали нападать еще яростнее. Но от этой же крови рунный меч словно впал в экстаз и его песнь стала восторженной, и прежде чем Элрик успел понять, что происходит, еще одна тварь была заколота. Острие клинка проткнуло ей грудину, когда она бросилась на альбиноса. Она ужасно завизжала в агонии и изогнула шею, чтобы клювом перекусить меч. Как только клюв прикоснулся к черному металлу и тошнотворная вонь, похожая на запах горелого, ударила в ноздри мелнибонэйца, визг твари неожиданно оборвался.
Занятый оставшейся дьявольской собакой, Элрик краем глаза заметил обугленный труп. Его лошадь встала на дыбы, чтобы затоптать последнюю тварь передними копытами. Но пес увернулся от копыт и напал на Элрика слева, где он не был защищен мечом. Альбинос моментально развернулся в седле, перенес меч на другую сторону и опустил его на череп собаки. Раздался чмокающий звук, и во всё стороны брызнули мозги и кровь. Невероятно, но собака все еще оставалась жива и даже слегка цапнула Элрика за ногу. Не обращая внимания на эту тщетную атаку, Элрик повернулся к маленькому мужчине, который уже разделался с одним из противников, но никак не мог справиться со вторым. Собака вцепилась в его саблю своим ужасным клювом у самой рукояти.
Когти собаки сжимались у самого горла коротышки, а он изо всех сил пытался отбиться от твари. Элрик бросился вперед, держа рунный меч, как: пику, направив его на висевшую в воздухе дьявольскую собаку, которая пыталась во что бы то ни стало достать свою жертву. Бурезов вонзился твари в нижнюю часть брюха и резким движением вспорол ее от паха до горла. Тварь ослабила хватку и упала, извиваясь, на землю. Лошадь Элрика тут же втоптала еще живую собаку в камни. Тяжело дыша, альбинос вложил Бурезов обратно в ножны и устало осмотрел мужчину, которого только что спас. Ему претила мысль о знакомстве с кем бы то ни было, и в душе Элрик надеялся, что спасенный коротышка не станет слишком бурно выражать свои чувства.
Элрик не был разочарован: широкий безобразный рот растянулся в дружелюбной улыбке, а сам мужчина отвесил Элрику поклон, вкладывая саблю в ножны.
— Благодарю вас, милостивый государь,— сказал он вежливо,— без вашей помощи схватка могла затянуться. Вы лишили меня интересного развлечения, но вы сделали это с чистыми помыслами. Хмурник — вот как меня зовут.
— А меня — Элрик Мелнибонэйский,— в тон ему ответил альбинос, но по лицу коротышки понял, что это ему ни о чем не говорит. Это было очень странно, потому что имя Элрика приобрело недобрую славу по всему миру, история о его предательстве и убийстве своей кузины Киморил передавалась из уст в уста, обрастая все новыми подробностями, во всех тавернах Молодых Королевств. Хоть Элрик и ненавидел все это, но он привык к тому, что люди узнавали его. Уже того, что он был альбинос, было достаточно, чтобы выделить его из толпы.
Заинтригованный неведением Хмурника и чувствуя странную тягу к самоуверенному наезднику, Элрик стал рассматривать его, чтобы понять, из каких тот был краев. Хмурник не носил доспехов, а его одежды были сшиты из выцветшей голубой материи, потертой и мятой. На толстом кожаном поясе висели сабля, кинжал и сумка из шерстяной ткани. На ногах Хмурника были высокие, по колено, сапоги из растрескавшейся кожи. Упряжь коня была изрядно потрепана, но чувствовалось, что изначально она была очень хорошего качества. Сам мужчина, сидевший в седле, был немногим более пяти футов роста, а ноги его казались непропорционально длинными по сравнению с худым туловищем. Курносый нос и огромные глаза — серо-зеленые и какие-то невинные. Пряди ярко-рыжих волос ниспадали на лоб и, ничем не сдерживаемые, спускались незнакомцу на плечи. Он уверенно держался в седле и продолжал улыбаться, но теперь он уже смотрел через плечо Элрика, на Шаариллу, которая спешила к двум мужчинам.
Хмурник изящно поклонился, когда девушка остановила лошадь рядом с ними.
Элрик холодно сказал:
— Леди Шаарилла — мастер Хмурник из...
— Из Элуэра,— поспешно сообщил Хмурник.— Это торговая столица Юга — самый прекрасный город на Земле.
Элрику было знакомо это название:
— Значит, вы из Элуэра, мастер Хмурник,— сказал он.— Я наслышан об этом месте. Это новый город, не так ли? Ему всего несколько веков. Далеко же вас занесло!
— Действительно, сэр. Если бы я не знал языки, на которых говорят в этих краях, путешествие оказалось бы значительно тяжелее, но, к счастью, мой раб, который поведал мне немало сказаний о своей родине, обучил меня этим наречиям в совершенстве.
— Но к чему вам было отправляться в эти края — вы что, не слышали легенд? — с недоверием осведомилась Шаарилла.
— Именно эти легенды и привели меня сюда — и я уже начал было сомневаться в их правдивости, когда на меня набросились эти отвратительные щенки. По какой причине они решили сыграть со мной в догонялки — ума не приложу, потому что я не дал им решительно ни какого повода невзлюбить меня. Воистину, это варварские земли.
Элрик чувствовал себя неловко. Светская беседа, которую с удовольствием вел Хмурник, была не слишком по душе задумчивому альбиносу. Но несмотря ни на что, этот человек нравился ему все больше.
Хмурник предложил им немного попутешествовать вместе. Шаарилла начала было возражать и даже кинула на Элрика несколько выразительных косых взглядов, но мелнибонэец делал вид, что не заметил их.
— Отлично, друг Хмурник, ведь трое сильнее двух, и мы с радостью примем тебя в нашу компанию. Мы едем в сторону гор,— на Элрика почему-то снизошло благостное настроение.
— И что вы там ищете? — поинтересовался Хмурник.
Секрет,— бросил Элрик, и его новообретенный друг оказался достаточно деликатным, чтобы удовлетвориться таким ответом.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
НЕОБЫЧАЙНЫЙ ОКЕАН

Итак, они ехали вместе, а дождь становился все сильнее, с хлюпаньем напевая свою однообразную песню среди бесконечных скал, скучное серое небо над головой было подобно стали, ветер потихоньку завывал, словно выводил погребальную песнь. Три маленькие фигуры медленно ехали к чернеющему вдали горному кряжу, который высился над миром, как задумчивый бог. Наверное, смех этого бога они и слышали временами, уже когда приблизились к подножьям холмов. А может, это был завывающий ветер, гулявший среди темных таинственных каньонов, обрывов и нагромождения базальтовых и гранитных глыб, которые словно карабкались на одинокие горные пики. Вокруг этих вершин собирались грозовые тучи, и молнии ударяли вниз, как пальцы монстра, перекапывающего землю в поисках добычи. Над горами гремели раскаты грома, и наконец Шаарилла поделилась с Элриком своими сокровенными мыслями. Едва увидев горы, она сказала:
— Элрик! Давай вернемся, прошу тебя. Забудь о книге — против нас выступило слишком много сил. Нельзя не обращать внимание на знамения, Элрик, или мы погибнем!
Но Элрик хранил мрачное молчание: он давно уже догадался, что девушке расхотелось продолжать приключения.
— Элрик, ну пожалуйста. Мы никогда не найдем эту книгу. Элрик, давай вернемся, пока не поздно.
Так она ныла, держась поближе к нему, хватаясь за одежду, пока выведенный из себя Элрик не вырвался и не прикрикнул на нее:
— Я слишком заинтригован, чтобы остановиться. Или продолжай показывать мне путь — или выкладывай все, что тебе известно, и проваливай. Ты, помнится, желала почерпнуть из книги мудрость — но сейчас несколько незначительных препятствий на пути сумели перепугать тебя насмерть. Так зачем же ты отправилась в путь, Шаарилла?
Она ответила вопросом на вопрос:
— А чего жаждал обрести ты, Элрик? Ты хочешь покоя, сказал ты мне. Так вот, я предупреждаю тебя: в этих ужасных горах ты не обретешь покоя — если мы вообще туда доберемся.
— Ты что-то скрываешь от меня, Шаарилла,— сказал Элрик холодно, продолжая глядеть вперед, на черные пики.— Ты что-то знаешь о тех силах, что пытаются остановить нас.
Девушка пожала плечами:
— Но это все равно не имеет значения — я знаю слишком мало. Мои отец сделал пару смутных предостережений перед самой кончиной, вот и все.
— И что же он сказал?
— Он сказал, что Тот, Кто Хранит Книгу, применит всю свою мощь, чтобы не дать человечеству использовать сокрытую в ней мудрость.
— И что еще?
Ничего больше. Но и этого оказалось достаточно. Моего отца убил этот страж, Тот, Кто Хранит Книгу, или один из его мелких помощников. Я не хочу повторить его страшную судьбу, какие бы знания ни содержала эта книга. Я думала, что ты достаточно могуществен, чтобы помочь мне — но теперь я в этом сомневаюсь.
— Но ведь до сих пор я защищал тебя,— просто ответил Элрик. — А теперь скажи мне, что ты хочешь узнать из этой книги?
— Мне стыдно произносить это вслух.
Элрик не стал повторять вопрос, но вскоре она сама продолжила слабым, едва слышным голосом:
— Я ищу мои крылья.
— Твои крылья! Ты хочешь сказать, что книга могла бы дать тебе заклинание, необходимое для того, чтобы у тебя смогли отрасти новые крылья! — Элрик иронически улыбнулся. — Вот для чего ты ищешь самый ценный источник мудрости в мире!
— Если бы тебя в твоем родном краю считали уродом — то и тебе это казалось бы достаточно важным, — дерзко выкрикнула Шаарилла.
Элрик обернулся и посмотрел на нее — его алые глаза горели странным чувством. Он потрогал рукой свое мертвенно-бледное лицо, и на губах у него появилась кривая ухмылка.
— И я тоже чувствую себя изгоем, — спокойно произнес он. Больше Элрик не произнес ни слова, но этого оказалось достаточно, чтобы Шаарилла пристыженно замолчала.
Они некоторое время ехали молча, пока Хмурник, который во время словесной перепалки Элрика и Шаариллы предусмотрительно держался чуть поодаль, не склонил свою несоразмерно большую голову набок и не натянул вдруг вожжи.
Элрик поспешил к нему:
— В чем дело, Хмурник?
— Я услышал топот копыт — лошади скачут в эту сторону, — сказал он.— И еще голоса, которые кажутся мне до боли знакомыми. Это огромная свора дьявольских собак, и на этот раз с ними всадники!
Элрик тоже услышал тревожные звуки и предостерег Шаариллу.
— Возможно, ты была права,— крикнул он.— Нас ждут новые опасности.
— Что будем делать?— нахмурившись, спросил Хмурник.
— Едем к горам,— ответил Элрик.— Мы можем оторваться от них.
Они подстегнули скакунов, и те понеслись быстрым галопом к подножиям гор.
Но убежать не удалось. Вскоре на горизонте показалась черная свора, и отрывистый лай птицеподобных псов стал ближе. Элрик обернулся и посмотрел на преследователей. На небе сгущались сумерки, и видимость ухудшалась с каждой секундой, но ему все же удалось рассмотреть смутные очертания скакавших позади своры всадников. Они были облачены в черные плащи и держали в руках длинные копья. Лица их не были видны, затерявшись в тени колпаков, покрывавших их головы.
Элрик и его спутники гнали лошадей вверх по крутому склону, надеясь найти укрытия среди скал, что лежали чуть выше.
— Остановимся здесь,— приказал Элрик,— и постараемся дать им отпор. На открытом месте они смогут легко окружить нас.
Хмурник одобрительно кивнул, соглашаясь. Они остановили своих взмыленных скакунов и приготовились принять бой с воющей сворой и их хозяевами в чёрных плащах.
Вскоре первые дьявольские собаки уже неслись по склону, брызжа зловонной слюной из щелкающих клювов, вгрызаясь в камни острыми, как бритва, когтями. Стоя между двух скал, закрыв проход между ними своими телами, Элрик и Хмурник отбили первую атаку — тремя псами стало меньше. Еще несколько тварей разделило их участь, прежде чем в ночном полумраке появились их хозяева.
— Ариох! — невольно вырвалось у Элрика, когда он узнал всадников.— Это же Повелители Дхарци — они были мертвы последние десять столетий. Мы сражаемся с покойниками, Хмурник, и со слишком уж реальными привидениями их гончих псов. Если только я не найду какой-нибудь колдовской способ отвадить их от нас, мы пропали!
Какое-то время казалось, что зомби вовсе не собираются сражаться. Они выжидали, их мертвые глаза горели зловещим светом, а их дьявольские псы пытались прорваться сквозь сплошную стену из стали, которой оградили себя Элрик и его товарищ. Альбинос отчаянно напрягал мозги, чтобы выудить из памяти заклинание, которое способно было изгнать восставших мертвецов. И вдруг он вспомнил эти слова. Надеясь, что силы, к которым он собирался воззвать, соблаговолят помочь ему, Элрик прошептал заклинание.
Ничего не произошло.
— Все пропало,— пробормотал потерявший надежду Элрик, пронзая мечом очередную дьявольскую собаку.
Но вдруг земля под ногами заходила ходуном и словно вскипела под ногами лошадей, на чьих спинах восседали ожившие мертвецы. Дрожь продолжалась всего пару секунд, затем стихла.
— Заклинание было недостаточно мощным,— вздохнул Элрик.
Земля снова содрогнулась, и на том склоне холма, где замерли в невозмутимом ожидании мертвые Повелители Дхарци, образовалось несколько маленьких кратеров. Затем земля снова заходила ходуном.
— Назад!— предостерегающе крикнул Элрик.— Назад — или мы последуем за ними!
Они поспешно отступили — попятились к Шаарилле и своим лошадям. Земля под ногами начала прогибаться. Лошади Дхарци испуганно ржали и пятились назад, а оставшиеся собаки нервно оборачивались, глядя на своих хозяев удивленными, недоумевающими глазами. Из уст оживших мертвецов вырывались тихие стоны. Неожиданно весь склон холма раскололся, и на его поверхности образовались глубокие трещины. Элрик со своими спутниками запрыгнули на лошадей как раз в тот момент, когда под ужасный многоголосый вопль мертвецы были поглощены землей, вернувшись туда, откуда были вызваны.
Злорадный утробный смех донесся из разверзшейся ямы. Это Земные Короли радовались, что их законная добыча вернулась в их владения. Жалобно скуля, дьявольские собаки бросились к краям расщелины, что-то вынюхивая. Затем вся черная стая, как один пес, нырнула в пропасть, следуя за своими хозяевами, готовая разделить любую судьбу, которая была им уготована.
Хмурник содрогнулся:
— Вы на короткой ноге с очень странными личностями, друг Элрик,— сказал он дрожащим голосом и повернул свою лошадь к горам.
На следующий день они добрались до черных гор, и Шаарилла, заметно нервничая, повела их среди скал по маршруту, который держала в памяти. Она больше не умоляла Элрика вернуться — она смирилась со своей судьбой. Одержимость Элрика становилась все сильнее, и он сгорал от нетерпения. Альбинос не сомневался, что наконец-то найдет в Книге Мертвых Богов высшую правду. Хмурник был весел, но настроен более скептично, а Шаарилла вся истомилась от дурного предчувствия.
Дождь все лил и лил, буря продолжала завывать, гром гремел все более зловеще. Наконец, промокнув до нитки под усилившимися потоками дождя, льющегося с неба, они подошли к черному разверзшемуся зеву огромной пещеры.
— Я не могу вести вас дальше,— усталым голосом сказала Шаарилла. Книга лежит где-то за входом в пещеру.
Элрик и Хмурник неуверенно переглянулись — ни один из них не знал, что делать дальше. Они достигли своей цели, но очень уж все оказалось буднично. Казалось, что впереди их не ждала опасность — ничто не преграждало им путь в пещеру и никто не охранял книгу.
— Невозможно поверить,— сказал Элрик,— что опасности, которые обрушились на нас, не были наведены на нас кем-то или чем-то. И вот мы здесь — но никто не собирается останавливать нас. Ты уверена, что это та пещера, Шаарилла?
Девушка молча указала на скалу над входом. На ней был высечен символ, который Элрик сразу же узнал.
- Знак Хаоса. воскликнул альбинос.— Ну как же, я должен был сам догадаться!
— О чем ты, Элрик?
- Это символ вечного распада и анархии,— пояснил Элрик.— Мы находимся на территории, где правят владыки Энтропии или один из их ставленников. Так вот кто наш враг. Это может означать лишь одно — книга имеет исключительное значение для порядка вещей в этой плоскости возможно, для всей множественной Вселенной. Вот почему Ариох не спешил помогать мне — он ведь тоже Владыка Хаоса!
Хмурник уставился на него непонимающим взглядом:
- Что ты имеешь в виду, Элрик?
- Разве ты не знал, что две силы правят миром, и их сражение вечно? — Изумился в свою очередь Элрик.— Порядок и Хаос. Приверженцы Хаоса утверждают, что в мире, где он правит, возможно все. Противники Хаоса — те, кто стал союзником сил Порядка,— говорят, что без Порядка ничто материальное невозможно. Некоторые стоят в стороне от схватки, полагая, что Равновесие между этими двумя силами — это естественное положение вещей в мире, однако мы не можем себе этого позволить, Мы ввязались в столкновение двух сил. Несомненно, книга имеет ценность для обеих сторон, и я догадываюсь, что фавориты Энтропии обеспокоены той силой, что мы можем высвободить, если заполучим книгу. Порядок и Хаос редко входят в прямое столкновение в человеческих жизнях — вот почему мы не ощущаем их присутствия. Сейчас, однако, я смогу найти ответ на вопрос, который уже давно терзает меня,— есть ли высшая сила, которая стоит над Порядком и Хаосом?
Элрик шагнул во мрак пещеры, напряженно вглядываясь вперед. Остальные неуверенно последовали за ним.
— Пещера уходит вдаль довольно далеко,— объявил Элрик.— Все, что нам остается делать,— это прибавить шагу и отправиться на поиски дальней стены.
— Хотелось бы надеяться, что эта дальняя стена лежит не внизу,— иронично добавил Хмурник, жестом прося Элрика вести их вперед.
Они шли, все чаще спотыкаясь, потому что в пещере сгущалась мгла, а пол стал резко уходить вниз. Голоса их отражались от стен и, многократно усиленные, давили на барабанные перепонки.
— Это не пещера,— прошептал Элрик.— Это тоннель — но я понятия не имею, куда он ведет.
Несколько часов кряду они спускались в кромешной тьме, вцепившись друг в друга, не зная, куда ставят ногу, но при этом не сомневаясь, что идут по пологому склону. Они перестали что-либо чувствовать, и Элрику стало казаться, что он попал в сон наяву. События выглядели такими непредсказуемыми и вышедшими из-под его контроля, что Элрик больше не мог думать о них, оперируя привычными терминами.
Тоннель был длинным, холодным и темным. Единственной осязаемой вещью в нем был пол. Только он твердо ощущался под ногами. Мелнибонэйцу вдруг показалось, что он вовсе не продвигается вперед — это пол движется, а он остается на месте. Его спутники вцепились в него, но он не ощущал их присутствия. Элрик словно потерялся, а мозг его оцепенел. Временами он покачивался, чувствуя себя как будто на краю пропасти. Порою он падал, и его тело с болью налетало на твердый камень, показывая, что той бездны, в которую он уже приготовился падать, впереди нет.
Он заставлял свои ноги делать шаг за шагом, хотя и не был полностью уверен в том, что на самом деле двигался вперед. Время ничего не значило, оно превратилось в бессмысленное, ни к чему не привязанное понятие.
И вот, наконец, Элрик увидел впереди слабое голубоватое свечение и удостоверился, что продвигается вперед. Он понесся вниз по склону, но сообразил, что бежит слишком. быстро, и сбавил темп. В холодном воздухе носился странный, чуждый запах, и Элрика захлестнул вязкий, не поддающийся контролю страх.
Остальные тоже почувствовали ужас. Хоть они не говорили этого вслух, Элрик ощущал их страх. Медленно и осторожно продвигались они вперед, шагая, словно автоматы, притягиваемые бледно-голубым свечением внизу.
Вскоре они вышли из тоннеля и смотрели, охваченные ужасом, на неземной вид, открывшийся перед ним. Сам воздух над ними, казалось, приобрел странный голубой оттенок, манящий их вперед. Путники стояли на выступе скалы, и хотя вокруг было темно, сверхъестественное голубое сияние вырывало из мрака полоску сверкающего серебристого пляжа внизу. Этот пляж омывался волнами темного моря, которое вздымалось беспокойно, словно великан, потревоженный во время сна. По серебристому пляжу были разбросаны обломки кораблей и остовы странных судов, среди которых не было двух одинаковых и даже просто двух похожих. Море уходило вдаль и терялось во мраке — горизонта не было, а была только темнота. Позади путников был утес, который тоже растворялся во тьме. Было холодно — неимоверно холодно, и воздух был морозен и прозрачен. Несмотря на то что под ногами вздымались волны прибоя, ни сырости, ни запаха соли никто не почувствовал. Это был жуткий гнетущий вид: кроме моря, двигались только путники, и лишь от них происходили звуки, так как море было удивительно тихим в своем беспрестанном движении.
— Что же дальше, Элрик? — спросил Хмурник, содрогнувшись.
Элрик покачал головой и выдержал долгую паузу, которую никто не посмел нарушать. Наконец альбинос, чьи белые руки и лицо приобрели в жутком освещении мертвенно-бледный оттенок, произнес:
— Поскольку возвращаться нет смысла, мы двинемся дальше, по морю.
Его голос был глухим, и произнес он это так, словно не понимал смысла собственных слов.
Элрик повел Шаариллу и Хмурника за собой по ступенькам, высеченным в скале и спускавшимся вниз, к пляжу. Путники с тревогой и восхищением смотрели по сторонам, покорно следуя за Элриком, и глаза их горели странным огнем.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
СОКРОВИЩА НАЙДЕНЫ, ДРУЗЬЯ РАССТАЮТСЯ

Звуки шагов тонули в тишине, пока те не вышли на полоску пляжа. Пляж был усеян камнями-кристаллами, и дальнейшие их шаги сопровождались шорохом. Малиновые глаза Элрика остановились на одном из предметов, валявшихся на берегу, и он усмехнулся. Затем энергично покачал головой, словно пытался отогнать видение. Дрожащей рукой он указал на один из кораблей, и оба его спутника увидели, что тот, в отличие от всех остальных, был целым и невредимым. Корабль был выкрашен в желтый и красный цвета, и было что-то вульгарное в этой веселой расцветке, резко контрастировавшей с мрачным пейзажем. Подойдя поближе, они увидели, что корабль построен из дерева, не похожего ни на одно из тех, которые им доводилось прежде видеть. Хмурник пробежал короткими толстыми пальцами по обшивке судна.
— Твердая, как железо,— восхищенно вздохнул он.— Неудивительно, что этот корабль не сгнил, как все остальные,— он заглянул внутрь и вздрогнул.— Думаю, хозяин не будет возражать, если мы возьмем его корабль,— сухо сказал он.
Элрик и Шаарилла поняли смысл его слов, когда увидели неестественно изогнутый скелет, лежащий на дне лодки.
Элрик забрался внутрь и вышвырнул останки на камни; Кости с грохотом покатились по блестящей гальке, рассыпаясь в разные стороны. Череп остановился на самом берегу, словно уставившись пустыми глазницами в волнующийся океан.
Пока Элрик и Хмурник тащили лодку по берегу и сталкивали ее в море, Шаарилла прошла вперед и погрузила руки в жидкость. Затем она резко выпрямилась, отряхивая руки.
— Это не та вода, к которой мы привыкли,— сообщила она. Спутники услышали ее, но ничего не ответили.
— Нам нужен парус,— тихо сказал Элрик: над океаном гулял холодный бриз.— Плащ сгодится для этого.— Он снял свой плащ и привязал его к мачте судна.— Двоим из нас придется держать его снизу за края,— продолжил он.— Таким образом мы сможем хоть немного управлять лодкой. Это, конечно, не настоящий парус, но лучшего у нас нет.
Они спустили лодку на воду, стараясь не замочить при I этом ног. Ветер раздул парус и понес их в океан даже быстрее, чем рассчитывал Элрик. Корабль летел вперед, словно обладал собственной волей. У Элрика и Хмурника страшно разболелись руки: они с трудом удерживали парус за края.
Вскоре серебристый берег скрылся из виду, и вокруг почти ничего не было видно, кроме бледно-голубого свечения, которое исходило откуда-то сверху, с трудом пробиваясь сквозь мрак. И тут послышалось негромкое хлопанье крыльев — все сразу же задрали головы и посмотрели, что происходит.
Почти бесшумно на них спускались три массивных обезьяноподобных создания, неторопливо взмахивая огромными перепончатыми крыльями. Шаарилла узнала их и испуганно вскрикнула:
— Клакары!
Хмурник пожал плечами и поспешно выхватил меч.
— Это название ничего мне не говорит! Кто они такие? — спросил он, но не получил ответа: на них пикировала первая крылатая обезьяна из трех. Она хлопала крыльями, строила жуткие рожи и выкрикивала что-то бессвязное, обнажая острые клыки на слюнявой морде. Хмурник отпустил свой край паруса и взмахнул мечом, но тварь резко изменила курс и взмыла вверх, громко хлопая крыльями.
Элрик достал рунный меч из ножен — и замер, пораженный. Клинок не издал ни звука — не говоря уже об обычном радостном вое. Бурезов слегка вибрировал в руках у хозяина, но вместо обычного прилива энергии Элрик почувствовал лишь легкое покалывание. На какой-то миг мелнибонэйца охватила паника — без меча он вскоре неминуемо утратит жизненные силы. Мрачно усмехнувшись, он поднял меч, чтобы защититься от ринувшейся на него крылатой обезьяны.
Тварь схватилась за клинок, сбивая Элрика с ног, но тут же издала вопль — это меч разрезал ее перепончатую лапищу, лишив тварь нескольких пальцев, которые упали, все еще сгибаясь-разгибаясь, на узкую палубу судна. Элрик схватился за поручень и рывком поднялся на ноги. Криком заглушая боль, крылатая обезьяна ринулась в новую атаку, но на этот раз была более осторожна. Элрик собрал в кулак все свои силы, схватил эфес тяжелого меча обеими руками и отсек одно перепончатое крыло летучей твари. Изуродованная, она грохнулась на палубу. Прикинув, где у нее может быть сердце, Элрик вонзил меч обезьяне в грудь. Тварь несколько раз дернулась и застыла.
Хмурник с дикой скоростью размахивал мечом, отбиваясь от двух образин, атаковавших его сразу с двух сторон. Он упал на одно колено и наносил удары наугад. Хоть ему сменился густым мягким мхом, котором ноги тонули по щиколотку. Уложив альбиноса на мох, они с тревогой всматривались в лицо мелнибонейца, не зная, что следует делать дальше.
Элрик попытался приподняться, но у него ничего не вышло.
-Дайте мне время, вздохнул он.- Я не умру, хотя взор мой уже начал меркнуть. Вся надежда на то, что на твердой земле мой меч вновь обретет свою силу.
Ценой невероятных усилий он извлек Бурезова из. ножен и облегченно вздохнул, когда рунный меч издал слабый вскрик. Затем его песня постепенно усилилась, а по всей длине клинка заплясало черное пламя. По телу Элрика волнами побежала энергия, придавая ему новую жизненную мощь. Но даже когда к альбиносу вернулись силы, и тогда его малиновые глаза горели невыносимым страданием.
— Без этого черного клинка,— просипел он,— я ничто, как вы только что убедились. Но во что он превращает меня? Неужели мне суждено быть вечно привязанным к нему?
Его спутники не ответили ему, оба охваченные странным чувством, которое не поддавалось описанию. В этом чувстве смешались и страх, и ненависть, и жалость - и что-то еще...
Наконец Элрик поднялся, весь дрожа, и молча повел небольшой отряд вверх по мшистому склону холма, туда, откуда сверху лился более естественный свет. Видно было, что свечение исходило из широкого пролома, который, скорее всего, вел наверх, в нормальный мир. В этом свете путники смогли рассмотреть темный, неправильной формы силуэт; который высился под самым разломом.
Приблизившись к темному пятну, Элрик и его товарищи смогли рассмотреть, что это был замок из черного камня — развалившаяся груда, покрытая темно-зеленым лишайником, который пятнами расползался по древним руинам, придавая им почти осязаемую защиту. Из занимавшей довольно много места горы обломков то здесь, то там возвышались башни. Казалось, что в развалинах замка вовсе не было окон, а единственным входом в него служили подъемные ворота, скрытые за толстыми железными решетками, которые светились тусклым, без намека на жар, красным цветом. В полумраке можно было разглядеть мерцающий над воротами знак владык Энтропии: восемь стрел, расходящихся во все стороны из центральной точки. Казалось, знак висел в воздухе без всякой поддержки.
— Мне кажется, что конечный пункт нашего путешествия лежит здесь,— мрачно произнес Элрик.— Здесь... или нигде.
— Прежде чем я пойду дальше, Элрик, мне хотелось бы узнать, что вы ищете,— тихо сказал Хмурник.— Думаю, я заслужил это право.
— Одну книгу, — беспечно бросил Элрик. — Книгу Мертвых Богов. Она находится внутри этого замка — в этом я уверен. Мы достигли цели нашего путешествия.
Хмурник пожал плечами.
— Можно было и не спрашивать,— пробормотал он,— поскольку эти слова для меня не имеют никакого смысла. Надеюсь, тем не менее, что вы выделите мне часть богатства, скрытого в этой книге, каким бы это богатство ни было.
Элрик усмехнулся, несмотря на то, что у него внутри похолодело.
— Сначала нам надо войти в замок,— сказал он, уходя от ответа.
И словно услышав его, ворота пришли в движение: металлическая решетка сменила цвет на бледно-зеленый, затем снова приняла красный оттенок и, наконец, стала сереть и растворилась в воздухе. Вход был открыт — ничто больше не преграждало его.
— Ох, не нравится мне это,— проворчал Хмурник.— Слишком все легко. Нас поджидает ловушка — неужели мы прыгнем в нее на потеху тем, кто обитает в этом замке?
— А что еще нам остается делать? — спокойно поинтересовался Элрик.
— Возвращаться — или идти вперед, но минуя замок, не искушая Того, Кто Хранит Книгу! — Шаарилла вцепилась в правую руку альбиноса, и все ее лицо перекосилось от ужаса, а в глазах застыла немая мольба.— Забудь про книгу, Элрик!
— Сейчас? — Элрик расхохотался, но в смехе его не было радости.— Сейчас — после долгого пути? Нет, Шаарилла, только не сейчас, когда истина так близка. Лучше умереть, чем не испытать судьбу, попробовав стать обладателем мудрости, сокрытой в книге, что лежит так близко!
Шаарилл ослабила хватку, а ее плечи опустились — она совсем потеряла надежду переубедить Элрика.
— Нам не выстоять в схватке с фаворитами Энтропии...
— Может, до этого и не дойдет,— Элрик не верил в собственные слова, но поморщился от странного чувства, сильного и пугающего. Хмурник бросил взгляд на Шаариллу.
— Шаарилла права,— уверенно произнес он.— Ты найдешь за этими стенами лишь горечь, возможно — смерть. Дозволь нам, вместо этого, подняться по этим ступеням и попытаться выбраться наружу,— он указал на неровные ступеньки, которые вели к зияющему отверстию в своде пещеры.
Элрик покачал головой:
— Нет. Идите, я не держу вас.
На лице Хмурника застыла гримаса недоумения.
— Вы упрямый малый, друг Элрик. Что ж, если в этом деле можно выиграть все или ничего, то я с вами. Но я лично всегда склонялся к компромиссу.
Элрик медленно побрел в сторону чернеющего впереди входа в огромный замок.
В широком темном дворе их поджидала высокая фигура, наполовину сокрытая в языках алого пламени.
Элрик все шел вперед и вскоре миновал ворота. Хмурник и Шаарилла, хоть и были перепуганы насмерть, но следовали за ним.
Резкий отрывистый смех вырвался из уст великана, а алое пламя вспыхнуло особенно сильно. Великан был наг и безоружен, но исходившая от него мощь заставила троицу остановиться. Кожа гиганта была покрыта чешуей дымчато-фиолетового цвета. Под кожей ходили туго налитые мышцы, когда он слегка покачивался на шарообразных ногах. Череп его был вытянутым, с резко скошенным лбом, а его глаза без зрачков были подобны кусочкам голубой стали. Все его тело тряслось от безудержного, злорадного веселья.
— Приветствую тебя, лорд Элрик Мелнибонэйский! Прими мои поздравления — у тебя невероятная сила воли.
— Кто ты? — взревел Элрик, хватаясь за меч.
— Меня зовут Орунлу-Хранитель, а это — цитадель Владык Хаоса,— гигант цинично улыбнулся.— И не стоит так нервно хвататься за свой жалкий клинок, ведь ты прекрасно знаешь, что я не могу причинить никакого тебе вреда. Я обрел силы для того, чтобы появиться в твоей сфере, лишь посредством заклинания.
Голос Элрика выдал его растущее волнение.
— Значит, вы не можете остановить нас?
- Я и не посмею делать этого, поскольку все мои тайные попытки остановить тебя провалились. Но должен признать: твои дурацкие старания немного озадачили меня. Книга очень важна для нас — но что она значит в твоих глазах? Я храню ее вот уже три тысячи столетии, но никогда еще мое любопытство не разыгрывалось настолько, чтобы я попытался выяснить, отчего мои повелители придавали книге такое важное значение. И почему они потрудились спасти ее, перехватив во время полета к Солнцу, и оставить ее на вечное хранение на этом шарике грязи, населенном этими живущими лишь считанные мгновения клоунами-попрыгунчиками, которые именуют себя Людьми.
— Я ищу в ней Истину,— осторожно сказал Элрик.
— Нет Истины, а есть лишь Вечная Борьба,— убежденно заявил объятый пламенем гигант.
— Что стоит превыше сил Порядка и Хаоса? — спросил Элрик.— Что определяет твою судьбу, точно так же, как и мою?
Великан нахмурился.
— Я не могу ответить на этот вопрос. Я не знаю. Есть только Равновесие.
— В таком случае, книга может сказать нам, кому она принадлежит,— не отступая от цели, сказал Элрик.— Пропусти меня — скажи, где она лежит.
Гигант шагнул назад, иронично улыбаясь.
— Она лежит в маленькой комнатке в главной башне. Я поклялся никогда не приближаться к этому месту, поэтому я не могу проводить тебя туда. Иди, коль тебе хочется,— я выполнил свою обязанность.
Элрик, Хмурник и Шаарилла шагнули ко входу в замок, но прежде чем они смогли войти, у них за спинами послышался предостерегающий голос великана:
— Мне сказали, что знания, заключенные в книге, могут сдвинуть Равновесие на сторону сил Порядка. Это беспокоит меня — но есть и другая возможность, и это беспокоит меня не меньше,
- И что это? — спросил Элрик.
— Заключенные в книге знания могут нанести невероятно мощный удар множественной Вселенной, результатом чего станет полнейшая Энтропия. Мои повелители не желают этого — поскольку в конце концов это может означать уничтожение всего вещества. Мы существуем лишь для того, чтобы сражаться,— не побеждать, но вести вечную битву.
— Меня это не касается,— ответил Элрик.— Мне практически нечего терять, Орунлу-Хранитель.
— Тогда иди,— гигант прошагал по двору и скрылся во мраке.
Внутри башни в тусклом свете были видны ступени винтовой лестницы, уходящей вверх. Элрик начал молча подниматься по ней, движимый силами рока. Поколебавшись, Хмурник и Шаарилла последовали за ним, с маской безнадежной покорности на лицах.
Все выше и выше вели их ступени — путь к цели был извилистым. Наконец они вошли в зал, залитый ослепительно-ярким светом, разноцветным и искрящимся, но не выходящим за пределы комнаты.
Моргая, закрывая глаза рукой, Элрик шагал вперед и сквозь узкие просветы увидел источник света, льющегося с небольшого каменного возвышения в центре комнаты.
Не меньше Элрика обеспокоенные ярким светом, Шаарилла и Хмурник пошли вслед за альбиносом и замерли в благоговейном трепете перед увиденным.
Это была огромная книга — Книга Мертвых Богов. Обложка ее была инкрустирована множеством драгоценных камней, от которых и исходило сияние. Она лучилась, просто пульсировала светлыми яркими цветами.
— Наконец-то,— выдохнул Элрик.— Вот она— Истина!
Он пошел вперед покачивающейся походкой, какая бывает у человека, одуревшего от выпивки, и протянул бледные руки к той вещи, которую он так долго, с таким
горьким отчаянием искал.
— Теперь я все узнаю,— сказал он наполовину торжественно, наполовину злорадно.
С грохотом повалилась на пол обложка, и блестящие камни брызнули в разные стороны, заплясали по полу.
Под трясущимися руками Элрика была жалкая горстка желтоватой трухи.
— Нет! — его крик был полон боли. Он отказывался поверить в увиденное и недоуменно ворошил мелкую пыль.— Нет! — слезы хлынули по перекошенному лицу, и с криком, потрясшим все вокруг, он рухнул вниз лицом, упав в кучу истлевшего пергамента. Время уничтожило книгу — к ней не прикасались три тысячи столетий и, наверное, уже забыли о ней. Даже мудрые могущественные боги, создавшие ее, бесследно сгинули — и теперь их знания последовали за ними.
Они стояли на склоне высокой горы, глядя на зеленую долину, лежавшую у их ног. Светило солнце, а небо было ясным и голубым. У них за спиной находилось зияющее отверстие хода, который вел в обитель владык Энтропии. Элрик грустными глазами обвел окружающий мир, и его голова поникла под грузом усталости и невыносимого отчаяния. Он не произнес ни слова с тех пор, как спутники оттащили его, рыдающего, от того, что осталось от книги, и вывели на поверхность. Теперь он поднял бледное лицо и заговорил тихим, с нотками горечи и боли, а также насмешки над собой, голосом. Это был голос человека, страдающего от одиночества, зов голодных морских птиц, кружащих над скалистыми берегами в холодном сером небе. — Отныне,— начал он,— я буду жить, даже не зная, зачем я живу — есть ли у моего существования цель или нет. Наверное, книга могла бы ответить мне на этот вопрос. Но поверил бы ли я ей? Я ведь вечный скептик — никогда не уверенный в том, что я поступаю по своей воле, но вечно сомневающийся, что мною движет некая высшая сила. Я завидую тем, кто знает это. Все, что мне остается делать,— это продолжать поиски истины и надеяться, хоть надежды и не осталось, что я узнаю истину до того, как прекратится мое бренное существование.
Шаарилла взяла его за безвольно опущенные руки. В глазах ее стояли слезы.
— Элрик! Позволь мне успокоить тебя.
Альбинос горестно улыбнулся:
— Лучше бы мы никогда не встречались, Шаарилла из Пляшущего Тумана. На какое-то время ты дала мне надежду — мне казалось, что я обрел спокойствие, по крайней мере внутри меня. Но теперь из-за тебя я лишен даже тех остатков надежды, что согревали мне сердце. В этом мире нет спасенья — а лишь злонамеренный рок. Прощай.
Он вырвал у нее руку и направился вниз по склону.
Хмурник пронзил взглядом сначала Шаариллу, затем — Элрика. Он что-то извлек из своего кошелька и вложил в ладонь девушки.
— Счастливо,— сказал он и бросился вслед за Элриком. Вскоре коротышка нагнал мелнибонэйца.
Не сбавляя шагу, Элрик обернулся к Хмурнику и, несмотря на то, что лицо его было задумчивым и грустным, довольно бодро спросил;
— В чем дело, друг Хмурник? Зачем ты следуешь за мной?
— До сих пор я был с вами, мастер Элрик, и не вижу причин расставаться,— коротышка расплылся в улыбке.— Кроме того, в отличие от вас, я — материалист. Нам нужно будет что-то есть, да будет вам известно.
Элрик нахмурился, но внутри у него потеплело.
— Что ты имеешь в виду, Хмурник?
Хмурник усмехнулся:
— Я извлекаю выгоду из любой ситуации, где только это возможно,— ответил он. Затем запустил руку в кошель и протянул Элрику ладонь, на которой что-то сияло и переливалось всеми цветами радуги. Это был драгоценный камень с обложки книги.— У меня в кошельке еще много таких,— сказал он,— и каждый из них стоит целого состояния.— С этими словами коротышка взял Элрика за руку.
— Пойдем, Элрик! Какие новые земли мы посетим, что бы получить взамен этих безделушек вино и приятную компанию?
Друзья не видели, как оставшаяся на склоне холма Шаарилла горестно смотрела им вслед, пока они не скрылись из виду. Камень, который дал ей Хмурник, выпал из пальцев девушки и катился, подпрыгивая и искрясь, пока не затерялся в зарослях вереска. Затем она обернулась — и черное жерло пещеры поглотило ее.