© Ю. Новиков, перевод, 2002

Посвящается Э. Дж.

ГЛАВА ПЕРВАЯ
ПОЗОЛОЧЕННЫЙ КОРАБЛЬ С ЧЕРНЫМИ ПАРУСАМИ

Бирюзовое море спокойно плескалось в золотом свете раннего вечера. Двое мужчин молча стояли на палубе корабля, и вглядывались в туманный горизонт. Один был строен и высок, облачен в тяжелый черный плащ, капюшон которого был откинут, открывая взору длинные молочно-белые волосы. Второй был низок и рыжеволос.
— Она была прекрасна и любила тебя,— неспешно произнес коротышка.— Почему ты так жестоко обошелся с ней?
— Да, она была красива,— ответил высокий,— но ей пришлось бы дорого заплатить за любовь ко мне. УЖ лучше пусть она ищет свою землю и живет там. Хмурник, я уже убил одну женщину, которую любил, и не собираюсь убивать вторую.
Хмурник пожал плечами.
— Иногда я задаюсь вопросом, Элрик: может, все твои мрачные домыслы — лишь игра потрясенного чувством вины воображения?
— Возможно,— беспечно бросил Элрик.— Но у меня нет никакого желания проверить это на практике. Давай больше не будем об этом говорить.
Море кипело и пенилось, потревоженное веслами, которые быстро несли галеру к порту Дхакос, столице Джаркора, одного из самых могущественных Молодых Королевств. Менее двух лет тому назад предыдущий король Джаркора, Дхармит, погиб во время злополучного похода на Имррир. Элрик был наслышан о том, что именно его винили в гибели своего правителя люди Джаркора, хотя это было не так. В любом случае, мелнибонэйца мало волновало, что приписывала ему людская молва, поскольку он смотрел на большинство живущих на земле свысока.
— Еще час, и нас застанет темнота, а я не думаю, что мы сможем продолжить путь в темноте,— сказал Хмурник. — Пойду-ка я спать.
Элрик уже собирался ответить другу, когда с марсовой площадки донесся пронзительный крик:
— Парус слева по борту, сзади по курсу!
Должно быть, дозорный задремал, поскольку корабль, нагонявший их, легко можно было различить даже с палубы. Элрик поспешно шагнул в сторону, чтобы пропустить капитана, смуглолицего таркешита, который несся на мостик.
— Трирема из Пан-Танга, боевой корабль. Собираются таранить нас,— капитан побежал дальше, на ходу выкрикивая кормчему, чтобы тот менял курс.
Элрик и Хмурник перешли к другому борту, чтобы лучше рассмотреть трирему. Это был корабль с черными парусами, выкрашенный в такой же угольный цвет и богато украшенный позолотой. В отличие от их собственного судна, на каждом весле сидело не двое, а трое гребцов. Несмотря на внушительные размеры, трирему можно было назвать элегантной. Возможно, из-за высокого выгнутого форштевня и низкого носа. Трирема разрезала волны огромным, окованным медью тараном. Два треугольных паруса сильно помогали гребцам: ветер был попутный.
Гребцы таркешитского корабля были в панике. Они взмокли от пота, разворачивая корабль согласно приказам кормчего. Весла поднимались и опускались невпопад, и Хмурник с едва заметной улыбкой повернулся к Элрику:
— Им ни за что не оторваться. Пора обнажить наше оружие, мой друг.
Пан-Танг был островом магов, людей, которые стремились превзойти могуществом дряхлеющую империю Мелнибонэ. Флотилии этих колдунов были одними из лучших в Молодых Королевствах и грабили всех без разбору. Теократом Пан-Танга, главой местной духовной аристократии, был Джагрин Лерн, о котором говорили, что он заключил сделку с силами Хаоса и мечтал о мировом господстве.
Элрик относился к людям с Пан-Танга как к выскочкам, неспособным достичь и доли того величия, которым обладали предки мелнибонэйца. Но даже он был вынужден признать, что корабль впечатлял своими размерами и легко мог разделаться с их галерой.
Вскоре огромная трирема уже неслась на них, и капитан с кормчим в ужасе смолкли, поняв, что им не уйти от острого тарана. С хрустом ломая доски обшивки, врезался таран в форштевень галеры ниже ватерлинии.
Элрик стоял без движения и смотрел, как летят с триремы железные кошки и как они впиваются в борт галеры. С каким-то обреченным равнодушием, зная, что им не выстоять долго против хорошо обученной и вооруженной до зубов команды пантангского судна, таркешиты побежали к носу корабля, готовясь встретить атаку абордажных команд.
— Элрик! Мы должны помочь! — раздался требовательный крик Хмурника.
Альбинос неохотно кивнул. Он не горел желанием лишний раз извлекать рунный меч из ножен. С недавних пор Элрику стало казаться, что мощь его клинка сильно возросла.
Тем временем на изготовившихся к атаке таркешитов обрушились закованные в алые доспехи воины. Первая волна нападавших, вооруженных палашами и боевыми топора-ми, смяла боевые порядки матросов и прошла вперед по-чти без затруднений.
Рука Элрика легла на эфес Бурезова. Альбинос выхватил свой клинок, и тот издал странный возбужденный вой, словно предвкущая битву, мерцая при этом темным светом. Пока Элрик бежал на помощь таркешитским матросам, меч бился в его руках, словно оживший.
Уже половина защитников галеры полегла в кровавой сече, а вторая поспешно отступала, когда в бой ринулись Элрик с Хмурником. Выражение жестокой радости на лицах воинов в алых доспехах сменились испугом — это черный клинок Элрика с воем опустился на плечо одного из пантангцев и разрубил его до середины груди.
Пантангцы явно узнали и альбиноса, и его меч — оба успели стать легендой. На Хмурника, хоть тот и неплохо владел мечом, воины с триремы просто-напросто не обращали внимания, понимая, что все силы надо бросить против Элрика, иначе им не выжить.
Старая и дикая жажда крови, доставшаяся Элрику от предков, теперь взыграла в его жилах, и клинок пожирал урожай убиенных душ. Они слились с мечом, стали одним существом, и теперь клинок, а не Элрик принимал решения. Люди по сторонам валились наземь, вопя скорее от ужаса, чем от боли, как только видели, что меч направляется к ним.
Вот против мелнибонэйца выступили четыре бойца с топорами. Элрик срубил голову одному, проломил грудную клетку другому, лишил руки третьего и возил острие меча в сердце четвертого. Таркешиты, воодушевившись, устремились вслед за Элриком и Хмурником, которые очищали палубу тонущей галеры от нападавших.
Взвыв по-волчьи, Элрик ухватился за веревку — часть черной и золотой оснастки триремы — и, раскачавшись на ней, перепрыгнул на палубу вражеского судна.
— За ним! — взревел Хмурник.— Это наш единственный шанс. Галера обречена!
Трирема раскачивалась с кормы на нос. На баке стоял капитан в пышном ало-голубом одеянии, и на лице его застыл ужас. Он рассчитывал без усилий захватить добычу, но теперь, похоже, он сам превратился в добычу!
Элрик пробивался к палубе бака, а Бурезов без устали тянул свою воющую песню, в которой слышались триумф и экстаз. Оставшиеся в живых пантангцы уже не пытались остановить Элрика, бросив все силы на Хмурника, который возглавил отряд таркешитов. Таким образом, альбинос смог беспрепятственно подойти к капитану.
Капитан выглядел настоящим моряком-пиратом: коренастый, с густой бородой и злобными черными глазками над курносым носом. Свои пухлые красные губы он изогнул в легкой улыбке. Держа в одной руке топор, а в другой — меч, он приготовился встретить Элрика, который уже взбегал по ступеням.
Элрик обеими руками крепко схватился за рукоять рунного меча и первым ударом попытался вспороть капитану живот, но тот проворно шагнул в сторону и парировал удар своим мечом, замахнувшись на незащищенную голову Элрика левой рукой, в которой держал боевой топор. Чтобы уйти из-под удара, альбиносу пришлось изогнуться так сильно, что он пошатнулся и упал на палубу, куда тотчас же вонзился острый топор, чудом не задев ему плечо. Элрику показалось, что Бурезов сам поднялся и отбил следующий удар топора, затем взлетел еще выше, чтобы разрубить пополам топорище. Капитан изрыгнул крепкое ругательство и отшвырнул прочь рукоять, затем взялся за меч обеими руками и занес его над головой для сокрушительного удара. И вновь Бурезов отреагировал на долю секунду раньше Элрика, ударив капитана в грудь, в самое сердце. Заколдованная броня ненадолго задержала рунный меч — он издал протяжный, душераздирающий вой, содрогнулся, словно напрягая все свои силы, и вновь обрушился на доспехи. Заколдованная броня хрустнула, как ореховая скорлупка, и теперь противник Элрика стоял перед ним с незащищенной грудью, все еще занеся руки для удара. Глаза капитана округлились от ужаса. Он попятился назад, забыв о своем мече. Не сводя глаз со зловещего рунного клинка, он смотрел, как тот пронзает его грудь. Лицо бородача исказилось от боли, он издал долгий стон и выпустил свой меч из рук, вцепившись в черный клинок, который высасывал его душу.
— Заклинаю Хардросом — нет... нет... ааааа!
Он умер, зная, что даже его душа не могла спастись от этого порожденного адом клинка — оружия альбинос с лицом волка.
Элрик выдернул рунный меч из трупа, почувствовал резкий прилив сил — это Бурезов делился похищенной энергией, и отогнал внезапно мелькнувшую у него мысль, что чем больше он пользовался мечом, тем сильнее он нуждался в нем.
На триреме в живых остались лишь рабы-гребцы, но палуба продолжала пугающе крениться, потому что таран и абордажные крючья триремы сцепили ее с тонущим таркешитским кораблем.
— Рубить абордажные канаты! Полный назад! — завопил Элрик. Матросы, понявшие, что вот-вот произойдет, бросились выполнять команды. Рабы начали грести назад, и таран со скрипом выскочил из проломленного деревянного борта. Канаты были перерублены, и обреченная галера медленно пустилась в дрейф.
Элрик пересчитал выживших. Оказалось, что уцелело менее половины команды, причем капитан погиб в первые же минуты бешеной атаки. Мелнибонэец обратился к рабам:
— Если хотите стать свободными, побыстрее гребите к Дхакосу,— выкрикнул он. Солнце садилось, но теперь, оставшись за капитана, альбинос принял решение плыть всю ночь, ориентируясь по звездам.
Хмурник неодобрительно проворчал:
— К чему обещать им свободу? Мы могли бы продать их в Дхакосе, получив звонкую монету за все, что нам сегодня пришлось пережить!
Элрик пожал плечами:
— Я обещал им свободу, потому что мне так захотелось, Хмурник.
Рыжеволосый мужчина вздохнул и пошел проследить за тем, чтобы всех мертвецов и раненых сбросили за борт. «Мне никогда не понять этого альбиноса,— решил он.— Возможно, оно и к лучшему».
Вот так и вышло, что Элрик появился в Дхакосе победителем, хотя сперва собирался проникнуть в этот город тайком.
Поручив Хмурнику продать трирему и разделить деньги между командой, Элрик надвинул капюшон и стал протискиваться сквозь толпу, которая уже начинала собираться на пристани, и направился в лучший известный ему трактир у западных ворот города.

ГЛАВА ВТОРАЯ
ПОСЛАНИЕ ДЛЯ БЕЛОГО ВОЛКА

Поздно ночью, когда Хмурник уже отправился спать, Элрик сидел в таверне и пил. Даже самые пьяные ночные гуляки поспешно вышли на улицу, когда увидели, кто расположился с ними за соседним столом, так что теперь Элрик сидел в одиночестве и в полумраке — единственным источником света был сделанный из тростника светильник, висевший над входной дверью.
Эта дверь распахнулась, и на пороге, вглядываясь в темноту, появился богато одетый юноша.
— Я ищу Белого Волка,— сказал он, склонив голову в ожидании ответа. Он явно не мог разглядеть в полумраке Элрика.
— Иногда меня называют в этих краях таким именем, — спокойно ответил Элрик.— Ты, верно, ищешь Элрика Мелнибонэйского ?
— Верно, У меня есть послание для него,— юноша вошел внутрь, но плаща снимать не стал, потому что в таверне было достаточно холодно, хотя Элрик этого не замечал.
— Я — граф Йолан, помощник начальника городской стражи,— надменно заявил юнец, подходя к столу, где си дел Элрик. Нагло разглядывая альбиноса, он продолжил: — Вы были достаточно храбры, чтобы открыто заявиться сюда. Неужели вы думаете, что у народа Джаркора такая короткая память, что за неполных два года он смог позабыть, как вы заманили в западню его короля?
Элрик отхлебнул вина, затем произнес, не отрывая кубка от губ:
— Это все пустая болтовня, граф Йолан. Где послание? Уверенность покинула Йолана. Он сделал рукой неопределенный жест:
— Вы можете считать это пустой болтовней, но для меня это чрезвычайно важно. Разве не был бы король Дхармит сегодня с нами, если бы вы не сбежали во время битвы, которая лишила величия как Морских Повелителей, так и ваш собственный народ? Разве не использовали вы магию, чтобы поскорее удрать, вместо того, чтобы помочь тем, кто считал себя вашими товарищами?
Элрик вздохнул:
— Я знаю, что ты явился сюда не затем, чтобы разбивать мне сердце такими словами. Дхармит погиб на борту своего флагмана во время первой атаки на морской лабиринт Имррира, а не в последующей битве.
— Вы извратили мой вопрос и состряпали эту неубедительную версию, чтобы прикрыть свой трусливый поступок,— горестно сказал Йолан.— Будь это в моих силах, я сейчас же пригвоздил бы вас к полу вашим же адским мечом — я слышал о том, что произошло.
Элрик медленно поднялся.
— Твои колкости утомили меня. Когда надумаешь передать мне послание, оставь его у хозяина трактира.
Он обошел вокруг стола и направился к ступеням, но остановился, потому что Йолан бросился ему наперерез и вцепился в его рукав.
Элрик обернул свое мертвенно-бледное лицо к нахальному юнцу. В малиновых глазах альбиноса сверкнул опасный огонек.
— Я не привык к такой фамильярности, молодой человек.
Йолан медленно опустил руку.
— Извините, я дал волю своим чувствам, забыв о моем дипломатическом долге. Я пришел к вам по делу весьма деликатного свойства — с посланием от самой королевы Йишаны. Она ищет вашей помощи.
— Я не расположен помогать другим, равно как и объяснять свои поступки, — раздраженно ответил Элрик. — Очень часто моя помощь не приносила пользы тем, кто просил ее. Дхармит, единокровный брат вашей королевы, убедился в этом на собственном опыте.
Йолан угрюмо пробормотал:
— То же самое я пытался втолковать королеве, сэр. Но несмотря на мои увещевания, она желает встретиться с вами лично, причем этой же ночью... — благородный юноша нахмурился и отвернулся.— Должен довести до вашего сведения, что в случае вашего отказа я могу отдать приказ арестовать вас.
— Не сомневаюсь,— Элрик шагнул в сторону лестницы.— Скажи Йишане, что эту ночь я проведу здесь и покину таверну на рассвете. Она может навестить меня, если ее дело не терпит отлагательства,— Он стал подниматься по ступеням, оставив Йолана с открытым ртом стоять посреди пустой таверны.
Телеб К'аарна хмурился. Несмотря на все успехи в черной магии, он был глуп, как все влюбленные, и Йишана, которая возлежала на своем меховом ложе, прекрасно знала это. Ей льстила власть над человеком, который, не будь он в нее влюблен, мог уничтожить королеву одним простым заклинанием. Хотя Телеб К'аарна стоял на одной из высших ступеней в иерархии Пан-Танга, королева убедилась, что чернокнижник не силах ей навредить. Интуиция подсказывала ей, что этот человек, который привык повелевать другими, сам нуждался в ком-то, кто повелевал бы им. И она с удовольствием взяла эту роль на себя.
Телеб К'аарна продолжал бросать на нее сердитые взгляды.
— Разве может этот недоразвитый певец заклинаний помочь тебе там, где я оказался бессилен? — пробормотал он себе под нос, присаживаясь на кровать и поглаживая усыпанную драгоценными камнями ножку.
Йишана была немолода, да и красивой ее тоже назвать было нельзя. И все же было нечто гипнотическое в этом высоком полном теле, пышных черных волосах и слегка припухлом чувственном лице. Немногие из мужчин, отобранных ею для любовных утех, смогли устоять перед ее чарами.
И характер королевы тоже был отнюдь не сахарным. Она не была ни справедлива, ни мудра, ни самоотверженна. Историки вряд ли смогут дать ей благородное прозвище типа Великой. Но в то же время эта женщина была настолько яркой личностью и настолько не вписывалась в обычные рамки, что все знавшие ее восхищались ею, а подданные, так те просто обожали — любили ее, как любят своенравного ребенка, и любовь эта была пропитана глубокой преданностью.
Она тихо рассмеялась и с издевкой взглянула на мага, своего почитателя.
— Возможно, ты прав, Телеб К'аарна, но Элрик — фигура легендарная. Ни о ком другом в мире не говорят так много и не знают так мало. Мне выпала возможность открыть то, о чем другие лишь строят предположения,— его истинный характер.
Телеб К'аарна раздраженно отмахнулся, затем провел рукой по длинной черной бороде, поднялся и подошел к столику с вином и фруктами. Он наполнил вином два бокала и сказал:
— Если ты хотела снова заставить меня ревновать — считай тебе это удалось. Но я мало верю в то, что твои надежды осуществятся. Предки Элрика были полудемона-ми — ею раса не человеческая, и его нельзя измерить обычной меркой. Нам удается овладеть искусством колдовства лишь ценой долгих лет трудов и принесения огромных жертв Соплеменники же Элрика обладают даром магии от рождения. Тебе жизни не хватит на то, чтобы узнать все его секреты. Киморил, его возлюбленная кузина, умерла на острие его меча - она была его нареченной!
- Меня трогает твое беспокойство,— королева лениво приняла бокал, протянутый ей.- Но я не отступлю от своего плана ни на шаг. В конце концов, ты не можешь похвастаться успехами в изучении природы этой странной цитадели.
- Есть еще тонкости, суть которых я не успел полностью постичь! — Тогда пусть интуиция Элрика восполнит эти пробелы, - улыбнулась Йишана, встала с кровати и посмотрела за окно. В ясном небе среди шпилей Дхакоса висела полная луна.— Что-то Йолан запаздывает. Если все идет как надо ему пора бы привести Элрика сюда.
- Было ошибкой отправлять Йолана. Не следовало посылать такого близкого друга дхармитов. Он наверняка уже вызвал Элрика на дуэль и убил его!
И снова королева не смогла сдержать смех.
- О, твое желание слишком сильно — и оно затмевает тебе разум. Я послала Йолана, потому что знала, что тот будет с Элриком резок и выведет его из состояния безмятежности - разожжет в нем любопытство. Йолан был приманкой, которая приведет к нам Элрика! - А не мог Элрик почувствовать это? - Я не могу похвастаться ученостью, мой птенчик, но моя интуиция редко меня подводит. Скоро увидим.
Немного спустя в дверь кто-то едва слышно царапнулся, и вошла служанка.
— Ваше высочество, вернулся граф Йолан.
— Только граф Йолан? — на лице Телеба К'аарна обозначилась улыбка. Но она исчезла сразу же после того, как Йишана поспешно оделась и бросилась на улицу.
— Аура! — бросил он, когда дверь захлопнулась, и одним махом осушил бокал. До сих пор он не достиг никаких успехов в этом деле с цитаделью, и теперь, когда его заменил Элрик, он рисковал потерять все. Чернокнижник задумался очень глубоко и очень серьезно.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ПЛАНЫ МЕСТИ

Хоть Элрик и твердил, что лишен совести, его полные мучений глаза говорили об обратном. Он сидел у окна и, попивая крепкое вино, думал о прошлом. После разорения Имррира он скитался по миру, ища хоть какую-то цель своего существования, хоть какой-то смысл жизни. , Он не смог найти ответ на свой вопрос в Книге Мертвых Богов. Он не смог ответить на любовь Шаариллы, бескрылой женщины из Мииррхна, не смог забыть Киморил, которая все еще являлась к нему в страшных снах. Но были еще и иные сны — сны о судьбе, о которой Элрик даже боялся подумать.
«Покой,— думал он, — это все, что мне нужно». Но даже успокоение в смерти было заказано ему. В таком вот мрачном настроении Элрик продолжал свои горестные раздумья, когда в дверь мягко постучали.
Выражение его лица моментально стало суровым. Взгляд его малиновых глаз вновь сделался настороженным, плечи поднялись, так что когда он поднялся, он олицетворял саму надменность. Элрик поставил кубок на стол и холодно сказал: — Войдите!
Вошла женщина, укутанная в темно-красный плащ, лицо ее терялось во мраке. Она прикрыла за собой дверь и остановилась на пороге, не двигаясь и не произнося ни звука.
Когда она, наконец, заговорила, то голос ее звучал неуверенно, но с нотками иронии.
— Вы сидите во тьме, лорд Элрик, а я рассчитывала застать вас спящим..
— Сон, мадам,— это занятие, которое больше всего утомляет меня. Но я готовь зажечь светильник, если вы находите темноту непривлекательной,— он подошел к столу и снял крышку с маленькой чаши с древесным углем, что стояла там. Элрик протянул руку, взял тонкую деревянную щепку и поднес ее к краю чаши, слегка раздувая огонь. Вскоре уголь засветился ярко-красным пламенем, и лучина загорелась. Мелнибонэец поднес ее к светильнику из тростника, висевшему на стене над столом.
Светильник вспыхнул, наполнив комнатку пляшущими тенями. Женщина откинула капюшон, и мерцающий свет выхватил из полумрака тяжелые черты темного лица и об-рамлявшие его пышные черные локоны. Внешность женщины резко отличалась от подтянутого утонченного альбиноса, который с высоты своего роста — он был на голову выше ее — невозмутимо разглядывал ее. Женщина не привыкла к подобным бесстрастным взглядам, и новое ощущение понравилось ей.
— Вы послали за мной, лорд Элрик,— и как видите, я перед вами,— она присела в наигранном реверансе.
— Здравствуйте, королева Йишана,— Элрик ответил на реверанс легким кивком. Оказавшись лицом к лицу с альбиносом, она ощутила его мощь, которая, возможно, привлекала людей еще сильнее, чем ее собственная. Никаких признаков того, что альбинос собирался вступить в беседу.
Королева подумала, что вместо интересного приключения ее ждет разочарование. Но ей почему-то стало весело.
Элрик, в свою очередь, был заинтригован этой женщиной помимо своей воли. Ему показалось, что Йишана могла придать его пресыщенным чувствам былую остроту. Это одновременно и подхлестнуло, и смутило его.
Затем мелнибонэец немного расслабился и пожал плечами.
— Я немало слышал о вас, королева Йишана, и не только в Джарнкоре. Присаживайтесь, пожалуйста,— он указал на скамью, а сам сел на край кровати.
— Вы куда более галантны, нежели это описывает посыльный, что приходил за вами,— она улыбнулась и села, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди.— Означает ли это, что вы выслушаете мое предложение?
Элрик улыбнулся в ответ. Это была для него редкая улыбка — немного мрачная, но без непременной доли горечи.
— Думаю, да. Вы — необычная женщина, королева Йишана. Клянусь, не знай я вас лучше, я вообразил бы, что в ваших жилах течет мелнибонэйская кровь.
— Не все «выскочки» из Молодых Королевств такие уж неотесанные, как вам кажется.
— Возможно.
— Теперь, когда я наконец-то могу лицезреть вас свои ми глазами, должна признаться, что нахожу черные легенды, которые ходят о вас, вернее некоторые их места, со всем уж невероятными, и кроме того... — она склонила голову набок и окинула Элрик оценивающим взглядом,— ...в легенде говорится о тщедушном человеке, вовсе не о
том, которого я вижу перед собой.
— С легендами всегда так.
Ах,— выдохнула, почти прошептала она,— какой силой мы могли бы стать вместе, ты и я...
— Мне не по душе подобные предположения, королева Йишана. Какова цель вашего визита ко мне?
— Ух ты! А я-то думала, ты меня даже не выслушаешь.
— Выслушаю — но не более того.
— Тогда слушай. Мне кажется, эту историю сможет по праву оценить любой, даже ты.
Элрик стал слушать. Как и подозревала Йишана, история эта приковала к себе его внимание...
Несколько месяцев назад,— рассказывала Йишана Элрику,— среди крестьян из Гхаравиана, провинции Джаркора, поползли слухи о таинственных всадниках, которые уносили парней и девушек из деревень.
Решив, что это разбойники, Йишана выслала на их поимку отряд Белых Леопардов, лучших воинов Джаркора.
Ни один Белый Леопард не вернулся. Вторая экспедиция не обнаружила их следов, но зато в долине близ города Тхокора они наткнулись на странную цитадель. Описания крепости были крайне противоречивыми. Заподозрив, что Белые Леопарды были атакованы и разбиты, офицер, командующий вторым отрядом, оставил несколько человек у цитадели, приказав им подготовить доклад обо всем увиденном, и немедленно вернулся в Дхакос. Во всей этой истории лишь одно было известно наверняка — каких-то пару месяцев назад крепости в долине не было.
Йишана и Телеб К'аарна перебросили в долину значительные силы. Люди, оставленные для наблюдения за цитаделью, исчезли, а Телеб К'аарна, как только увидел крепость, предупредил Йишану, чтобы та не отдавала приказ атаковать ее.
— Перед нами открылся чудесный вид, — продолжала Йишана. — Цитадель сверкала яркими огнями, переливалась всеми цветами радуги — цветами, которые постоянно изменялись, перетекая один в другой. Здание казалось ненастоящим — иногда оно резко выделялось на фоне ландшафта, а временами словно заволакивалось туманом. Телеб К'аарна заявил, что происхождение этой крепости магическое, и никто не сомневался в этом. Он сказал, что это — порождения Хаоса, и это очень походит на правду.— С этими словами она встала со скамьи.
Королева развела руками:
— Мы здесь никогда не видели подобного колдовства. Телеб К'аарна достаточно хорошо разбирается в магии — он ведь родом из Города Кричащих Статуй на Пан-Танге, где такие вещи происходят достаточно часто,— но и он был ошеломлен увиденным.
— Так что вы отступили,— нетерпеливым тоном закончил Элрик.
— Мы уже собирались — на самом деле, мы с Телебом К'аарной ехали в авангарде армии обратно, когда зазвучала музыка... Она была сладкой, прекрасной, неземной, мучительной — Телеб К'аарна крикнул мне, чтобы я как можно скорее скакала прочь. Я задержалась, привлеченная музыкой, но он хлестнул мою лошадь, и мы понеслись оттуда быстро, как летящие драконы. Те, кто был поближе к нам, тоже успели спастись... Но все остальные развернулись и направились обратно к цитадели. Повернуло около двухсот человек — и все они исчезли.
— И что вы сделали дальше? — осведомился Элрик у Йишаны, которая пересекла комнату и присела рядом с ним. Элрик подвинулся, освобождая место.
— Телеб К'аарна попытался выяснить природу этой цитадели — ее предназначение и владельца. До сих пор все его гадания открыли ему ненамного больше того, что мы знали с самого начала: Сфера Хаоса построила эту цитадель в Сфере Порядка и медленно расширяет область своего влияния. Все больше юношей и девушек похищаются приспешниками Хаоса.
— А что известно об этих приспешниках? — Йишана придвинулась еще чуть ближе, и на этот раз Элрик не отстранился.
— Никто из тех, кто пытался остановить их, не преуспел в этом — и лишь немногие выжили.
— А что вы хотите от меня?
— Помоги нам,— королева пристально всмотрелась в лицо Элрику и взяла его за руку.— Ты знаком и с Хаосом, и с Порядком — это врожденные, инстинктивные знания, если Телеб К'аарна не ошибается. Да что говорить, если боги, которым вы поклоняетесь,— это Владыки Хаоса.
— Это все так, Йишана,— но именно потому, что нам покровительствуют боги Хаоса, не в моих интересах сражаться с любым из них.
Теперь уже он придвинулся к королеве и улыбался, глядя в ее глаза. Неожиданно он заключил ее в объятия.
— Возможно, у тебя хватит сил,— загадочно произнес он за секунду до того, как их уста сомкнулись в поцелуе.— Что касается второго вопроса — обсудим его попозже...
Вглядываясь в темно-зеленый полумрак зеркала, Телеб К'аарна успел заметить кое-что из этой сцены в комнате Элрика. Время от времени маг бросал на альбиноса бессильные злобные взгляды. Он дернул себя за бороду, когда зеленое свечение померкло в десятый раз за последнюю минуту, но уже никакие заклинания не помогли восстановить картину. Телеб уселся в кресло из змеиных черепов и стал обдумывать планы мести. «С местью можно и повременить, — решил он. — Элрик будет полезен в деле с цитаделью, его убивать не резон. Пока...»

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ВМЕШАТЕЛЬСТВО ВЛАДЫК ХАОСА

На следующий день пополудни три всадника отправились в Тхокору. Элрик и Йишана ехали разве что не прижавшись друг к другу, а третий наездник, Телеб К'аарна, держался на расстоянии, бросая на них непочтительные взгляды. Если Элрик и был смущен таким проявлением обиды со стороны человека, чье место он занял в душе у Йишаны, он не показывал этого.
К удивлению Элрика, Йишана нравилась ему все больше, и он согласился взглянуть на цитадель. У него уже было несколько предположений, что это могло бы быть и как с этим бороться. Перед тем как отправиться в путешествие, он перекинулся парой слов с Хмурником.
Они ехали по прекрасным лугам Джаркора, отливавшим золотом в горячих лучах солнца. До Тхокоры было два дня пути, и Элрик не собирался скучать все это время.
На душе у него было очень тяжело, но он гнал свою лошадь галопом за Йишаной, смеясь вместе с нею, поддерживая ее игривое настроение. И все же где-то в глубине души, даже глубже, чем это было обычно, назревало дурное предчувствие. И чем ближе подъезжали они к таинственной цитадели, тем сильнее становилось это чувство. Кроме того, Элрик заметил, что Телеб К'аарна временами выглядит довольным, хотя, казалось бы, никаких причин к этому не было.
Время от времени Элрик кричал магу:
— Эй, старый кудесник, отчего не радуешься ты освобождению от тягот придворной жизни, здесь, среди красот природы? Зачем ты строишь кислые мины, Телеб К'аарна — дыши свежим воздухом и смейся с нами!
Услышав это, Телеб К'аарна косился на влюбленную парочку и что-то бормотал себе под нос, а Йишана смеялась над чародеем и бросала на Элрика восхищенные взгляды.
Так они добрались до Тхокоры, но нашли на месте города лишь кучу дымящегося пепла, вонявшего, как помойка в аду.
Элрик громко шмыгнул носом:
— Это работа Хаоса. Ты был абсолютно прав, Телеб К'аарна. Какой бы пожар ни уничтожил такой большой город, он не был естественного происхождения. Кто бы ни причинил это зло, его могущество явно возросло. Как ты несомненно знаешь, колдун, владыки Порядка и Хаоса обычно находятся в состоянии полного Равновесия, и ни один из них не оказывает прямого влияния на нашу Землю. Видимо, чаша весов немного перевесилась, как это иногда бывает, и в фаворе оказались владыки Хаоса — они получили возможность проникнуть в наш мир. Обычно земному магу ничего не стоит получить помощь Хаоса или Порядка, но это может длиться совсем недолго, и уж вовсе редко одной из сторон этой вечной борьбы удается укорениться в одном месте так прочно, как это, несомненно, удалось нашему другу в цитадели. Но что еще больше беспокоит меня — и должно волновать вас, жители Молодых Королевств, что если достигнуто такое могущество, его можно усиливать, и владыки Хаоса могут со временем завоевать всю Плоскость Земли, постепенно наращивая свою силу.
— Какая ужасная перспектива, — пробормотал маг, искренне напугавшись. Хоть он и сам иногда прибегал к помощи Хаоса, вряд ли нашлось бы хоть одно человеческое существо, которое бы пожелало, чтобы им правил Хаос.
Элрик снова вскочил в седло;
— Нам лучше поспешить в эту долину,— заявил он.
— А ты уверен, что это мудрое решение, после того, как мы увидели все это?— Телеб К'аарна заметно нервничал.
Элрик расхохотался:
— Что? И это говорит маг с Пан-Танга — острова, на котором, по его словам, знают о магии не меньше моих предков, Сияющих Императоров! Нет-нет, ни за что. Я сегодня не склонен осторожничать!
— И я тоже,— воскликнула Йишана, пришпорив скакуна.— Вперед, господа,— к Цитадели Хаоса!
Ближе к вечеру они поднялись на гряду холмов, окружавших долину, и смотрели вниз, на таинственную цитадель.
Йишана описала ее довольно хорошо, но не совсем точно. У Элрика заболели глаза, стоило ему один раз взглянуть на крепость,— казалось, она простиралась за пределы Плоскости Земли в другое измерение, возможно, даже в несколько.
Цитадель и переливалась всеми земными цветами, а также цветами из иных измерений. Даже основные линии цитадели были нечеткими. Окружавшая ее долина являла собой прямую противоположность — море черного пепла, которое временами вздымалось и клубилось, посылая в воздух пыльные гейзеры, словно стихии природы были потревожены и искажены самим присутствием этой цитадели.
— Ну и..? — протянул Телеб К'аарна, пытаясь успокоить испуганную лошадь, которая пятилась от цитадели.— Видели вы хоть что-то подобное в мире?
Элрик покачал головой:
— Не в этом мире, конечно же. Во время моего окончательного посвящения в искусства Мелнибонэ, мой отец взял меня с собой в астральную форму плоскости Хаоса, чтобы получить аудиенцию у моего покровителя, лорда Ариоха семи плоскостей Тьмы...
Телеб К'аарна содрогнулся:
— Так вы были в Хаосе? Значит, это цитадель Ариоха?
Элрик презрительно расхохотался:
— Как бы не так! Нет, по сравнению с дворцами владык Хаоса это — жалкая лачуга.
Йишана нетерпеливо поинтересовалась:
— Тогда кто же обитает здесь?
— Насколько я помню, единственный, кто обитал в цитадели, когда я проходил сквозь Хаос в юности, не был даже Владыкой Хаоса, он был вроде прислужника Владык,— Элрик нахмурился,— даже и не слуга вовсе, а...
— Ах! Вы говорите загадками,— Телеб К'аарна развернул свою лошадь и направился вниз по склону, прочь от цитадели.— Знаю я вас, мелнибонэйцев. Умирая от голода, вы предпочтете пище парадокс!
Элрик с Йишаной некоторое время следовали за ним, затем Элрик остановился и указал пальцем за спину.
— Существо, что жительствует тут, довольно противоречиво. Это что-то вроде Шута при Дворе Хаоса. Владыки Хаоса уважают его — возможно, слегка опасаются, хотя он забавляет их. Он очаровывает их космическими головоломками, фарсом и шутками, которыми хочет объяснить природу Космической Руки, поддерживающей равновесие между Порядком и Хаосом. Постоянно сыплет загадками, высмеивает то, что дорого Владыкам Хаоса, и всерьез рассуждает о том, что выглядит в их глазах посмешищем... — Элрик смолк и пожал плечами.— По крайней мере, мне так говорили.
— И чего это он вдруг сюда явился?
— Что ему вообще делать где бы то ни было? Я могу строить догадки о мотивах действий Порядка и Хаоса и, возможно, буду прав. Но даже Повелители Вышних Миров не могут понять мотивы Бало-Шута. Говорят, что лишь ему одному дозволено перемещаться между плоскостями Хаоса и Порядка по своему усмотрению, хотя я ни разу не слышал, чтобы он появлялся в плоскости Земли. Не слышал я и о том, чтобы он учинял разрушения, подобные тем, что мы только что увидели. Для меня это загадка.
— Есть лишь один способ узнать цель его визита,— с легкой улыбкой заявил Телеб К'аарна.— Если бы кто-то вошел в цитадель...
— Идем, чародей,— усмехнулся Элрик.— Я не влюблен в жизнь по уши, это точно, но некоторые вещи все еще имеют для меня ценность. Например, моя душа!
Телеб К'аарна поскакал вниз по склону, а Элрик, глубоко задумавшись, остался на месте вместе с Йишаной.
— Сдается мне, это обеспокоило тебя сильнее, чем должно было,— сказала королева.
— Да, это взволновало меня. У меня такое чувство, что если мы будем и дальше пытаться исследовать эту цитадель, мы можем быть втянуты в спор Бало и его хозяев, а возможно, к тому же и Владык Порядка. Случись это — и мы обречены на смерть, потому что эти силы страшнее и могущественнее всего известного нам на земле.
— Но мы не можем просто смотреть, как Бало разоряет наши города, похищает лучших наших людей и собирается в скором времени стать правителем Джаркора!
Элрик вздохнул, но ничего не ответил.
— Элрик, а ты не знаешь какого-нибудь заклинания, чтобы вернуть Бало туда, откуда он вышел — в Хаос, и заделать трещину, сквозь которую он проник в нашу плоскость?
— Даже мелнибонэйцу не под силу тягаться в магии с Повелителями Вышних Миров — а мои предки знали о магии намного больше моего. Мои лучшие союзники не служат ни Хаосу, ни Порядку, они — элементали: владыки Огня, Земли, Воздуха и Воды, существа, схожие и с растениями, и с животными. Это хорошие союзники в земной битве — но от них мало пользы в борьбе с кем-то вроде Бало. Мне нужно подумать... По крайней мере, если я выступлю против Бало, это не обязательно вызовет гнев моих богов-покровителей. Но какая-то реакция последует.
Вокруг бесконечной грядой тянулись холмы, а на ясном небе сияло солнце, окрашивая в яркие оттенки бесконечный ковер зеленой травы. Над головой кружилась крупная хищная птица. Время от времени Телеб К'аарна, превратившийся в крохотную фигурку, оборачивался в седле и что-то кричал своим тоненьким голосом, но слов нельзя было разобрать.
Йишана была в подавленном настроении. Она ехала, понурив голову, и даже не взглянула на Элрика, медленно спускаясь вниз по склону к пантангскому магу. Элрик последовал за ней, он понимал, что выглядит нерешительным, но это его не особенно беспокоило. «Что мне до всего этого, если?..»
Зазвучала музыка, поначалу тихо, но затем все громче послышались привлекательные, одновременно и сладкие, и пронзительные, нотки. Они пробуждали ностальгические воспоминания, обещали мир и придавали жизни ясный смысл — все сразу. Если музыка и была порождена инструментами, то они были явно не земными. Элрику страшно захотелось развернуться и найти источник музыки, но он поборол в себе это желание. Йишана, напротив, не могла легко противостоять колдовским чарам музыки. Она развернулась обратно, и ее лицо сияло счастьем, губы тряслись, а в глазах застыли слезы.
Элрик в своих странствиях по неземным плоскостям часто слышал подобную музыку — она также нашла отголоски во многих странных симфониях старого Мелнибонэ,— так что его она не привлекала так сильно, как королеву. Он быстро сообразил, что Йишана в опасности, когда она во весь опор проскакала мимо него, и в последний момент успел ухватить уздечку ее лошади.
Йишана стегнула его по руке плеткой, и мелнибонэец, изрыгнув проклятие от резкой боли, выпустил уздечку. Королева рванула вперед, пришпоривая скакуна, и вскоре скрылась за вершиной холма.
— Йишана! — в отчаянии крикнул Элрик, но его голос потонул в пульсирующей музыке. Он обернулся, в надежде что Телеб К'аарна поможет ему, но чернокнижник быстро улепетывал прочь.
Элрик помчался вслед за Йишаной, криками умоляя ее вернуться. Добравшись до вершины холма, он увидел, как Йишана скачет к сияющей цитадели, привстав в седле и прижавшись к шее скакуна.
— Йишана! Ты мчишься навстречу своей погибели!
Она уже достигла внешних границ цитадели, и под копытами лошади расходились разноцветные волны — это земля вокруг крепости была искажена Хаосом. Хотя Элрик и понимал, что останавливать Йишану было уже поздно, он продолжал гнать свою лошадь за ней, надеясь перехватить ее прежде, чем она попадет в саму цитадель.
Но как только Элрик проник в разноцветный «пузырь», окружавший крепость, он увидел перед собой с десяток Йишан, входящих в десяток ворот в цитадели. Причудливо отраженный свет создал такой оптический обман, что невозможно было сказать, где была настоящая королева.
Сразу же после исчезновения Йишаны музыка стихла, и Элрику показалось, что напоследок он услышал чей-то тихий смех. Лошадь его была в таком состоянии, что управлять ею было невозможно, да и самому себе Элрик сейчас не очень-то доверял. Он спешился — его ноги изогнулись, погрузившись в блестящий туман,— и отпустил лошадь. Она ускакала прочь с громким ржанием.
Рука Элрика скользнула к рунному мечу, но он не стал его доставать. Извлеченный из ножен, клинок не возвращался на место до тех пор, пока не поглотит чью-то душу. И все-таки другого оружия у Элрика не было. Мелнибонэец убрал руку с эфеса, и ему показалось, что меч затрясся от злости.
— Не сейчас, Бурезов. Здесь могут быть силы намного могущественнее тебя!
И Элрик стал прокладывать себе путь сквозь разноцветные пятна и воронки, которые слегка ему сопротивлялись. Он был наполовину ослеплен этим сверканием — цвета вспыхивали самые различные — то темно-синий с серебряным и красным, то золотой с светло-зеленым и янтарным. Появилось неприятное чувство, словно он заблудился: расстояние, направление, размер — все эти понятия стали вдруг бессмысленными. Он испытывал нечто подобное в астральной форме — все было такое странное, бесконечное и безвременное — все это было так типично для плоскостей Вышних Миров.
Элрик понял, что если он не хочет остаться здесь навеки и обречь себя на голодную смерть, он должен вытащить меч. Рунный клинок был способен противостоять влиянию Хаоса.
Как только он схватился за рукоять Бурезова, его руку пронзила мощная волна, придав жизненной энергии всему телу. Меч освободился из плена ножен. Из огромного клинка, испещренного чудными древними рунами, стало исходить черное сияние, поглотившее переливчатые цвета Хаоса.
Элрик издал старинный боевой клич мелнибонэйцев и побежал к цитадели, обрушивая меч на призрачные фигуры, окружившие его со всех сторон. Впереди были ворота, и Элрик знал, что они — настоящие: меч показал ему, где были миражи. Он на секунду замер и беззвучно зашевелил губами, припоминая заклинания, которые могли вскоре пригодиться ему. Ариох, владыка Хаоса, демонический бог-покровитель прародителей Элрика, был прихотлив и ненадежен — здесь на помощь Ариоха рассчитывать не приходилось, разве только...
Грациозной неторопливой поступью по дорожке, которая вела к воротам, быстро приближалась к Элрику золотистая тварь с горящими как рубины глазами. Хотя эти глаза ярко сияли, они казались слепыми. Огромная собачья пасть чудовища была закрыта. И все же монстр мог идти только к Элрику — в следующую секунду последние сомнения в этом отпали, когда тварь распахнула пасть, обнажив коралловые клыки. Чудище беззвучно остановилось и, так и не сфокусировав взгляд подслеповатых глаз на альбиносе, прыгнуло.
Элрик отступил на пару шагов, подняв меч. Он был прижат к земле тяжелой тушей монстра, который был холодным, очень холодным. Он даже не пытался разодрать Элрика, а просто лежал сверху, постепенно замораживая его.
Элрика била дрожь, когда он тщетно попытался приподнять ледяное тело монстра. Бурезов выл и стонал в руке альбиноса, затем пронзил тело чудовища, и альбинос почувствовал прилив жуткой морозной энергии. Подкрепленный жизненной силой монстра, Элрик распрямился. Тварь продолжала душить его, но теперь она стала издавать тихий, едва слышный звук. Альбинос понял, что крошечная рана, нанесенная Бурезовом, все-таки причиняла боль твари.
В отчаянии, трясясь от холода, Элрик взмахнул мечом и снова пронзил монстра. Вновь послышался тихий звук, и вновь холодная энергия нахлынула на альбиноса, и вновь Элрик поднялся. На этот раз тварь отскочила в сторону и поползла обратно к воротам. Элрик ринулся за ней, высоко подняв рунный меч, и тяжело опустил клинок на золотистый череп твари. Голова разбилась вдребезги, как глыба льда.
Элрик помчался вперед, ко входу в цитадель. Оказавшись внутри, он услышал рев и вопли, многократно отраженные от стен и усиленные. Словно голос, которого не хватало холодной твари, вдруг проявился здесь и издал последний предсмертный крик.
Пол постепенно уходил вверх, пока не превратился в спиральную эстакаду. Посмотрев вниз, Элрик содрогнулся, потому что он заглянул в бездонную яму, заполненную опасного вида переливающимися цветными пятнами, которые притягивали к себе взор. Альбинос с трудом оторвал свой взгляд от этой картины. Он уже почувствовал, как ноги невольно понесли его к краю эстакады, по направлению к яме, но покрепче сжал меч в руке и заставил себя продолжить подъем.
Подняв голову, Элрик обнаружил, что наверху был точно такой же вид, что и внизу. Только эстакада оставалась сравнительно неизменной, да и то приобрела вид тонкой огранки драгоценного камня, сквозь который было видно яму, в которой он отражался.
Кругом преобладали зеленый, голубой и желтый цвета, но были также и различные оттенки темно-красного, черного и оранжевого, а также множество других цветов, лежащих за пределами обычного земного спектра.
Элрик знал, что он был в какой-то области Вышних Миров, и догадывался, что вскоре эстакада выведет его к новой опасности.
Однако, когда он наконец дошел до конца эстакады и ступил на мостик из такого же материала, который был перекинут над сверкающей ямой, никакой опасности, казалось, не было. Мостик вел к арке, светившейся ровным голубым сиянием.
Элрик осторожно прошелся по мостику и не менее осторожно шагнул под свод. Все вокруг было голубого цвета, даже он сам. По мере того как он шел вперед, эта синева становилась все более насыщенной, все более темной.
Вдруг взвыл Бурезов. Предупрежденный то ли своим мечом, то ли каким-то шестым чувством, Элрик резко повернулся вправо. Там появилась еще одна арка, откуда лился красный свет, такой же яркий, что и синий. На границе двух сияний свет был фантастического густо-пурпурного оттенка, и Элрик зачарованно уставился на него, ощущая то же гипнотическое влечение, которое недавно чувствовал на эстакаде. И вновь его воля оказалась крепче чар, и он заставил себя войти в красный свод. И сразу же появилась новая арка, на этот раз — слева от него. Оттуда исходило зеленое сияние, смешивающееся с красным светом. Затем возникла еще одна арка слева, источавшая желтый свет. Из свода чуть поодаль выбивался розовато-лиловый луч. Казалось, что Элрик был пойман в перекрестье лучей. Он ударил по ним Бурезовом, и черное свечение клинка на миг превратило лучи в тонкие ниточки света, затем они снова засияли с прежней силой. Альбинос продолжил путь вперед.
Впереди, среди мешанины цветных пятен и лучей, показался силуэт, и Элрик сразу же подумал, что это очертания человека.
Да, это был человек, но лишь по форме, не по размерам. Хотя, когда таинственная фигура приблизилась, выяснилось, что это вовсе не гигант — ростом он был не выше Элрика. И все же невольно возникало ощущение чего-то огромного, словно это действительно был великан, а сам Элрик вырос до его размеров.
Существо неспешно приблизилось к Элрику и прошло сквозь него. Причем этот «человек» не выглядел призрачным. Скорее, сам Элрик чувствовал себя привидением. А тело существа было невероятно плотным. Создание обернулось и вытянуло руки вперед. На лице у него застыла насмешливая гримаса. Элрик ударил существо Бурезовом, и с изумлением увидел, что рунный меч остановился, не причинив никакого вреда телу существа.
Зато когда оно попыталось схватить Элрика, его руки прошли сквозь альбиноса. Элрик отпрянул, облегченно улыбаясь. Затем он с ужасом заметил, что и свет сочится сквозь него. Мелнибонэец был прав — это он был привидением.
Существо снова попыталось поймать его, но не смогло захватить его в объятия.
Элрик понимал, что физически этот монстр не мог причинить ему вреда, но в то же время очень боялся, что существо может нанести непоправимый урон его психике, По-этому он развернулся и побежал прочь.
Неожиданно он оказался в зале, стенами которому служили все те же постоянно меняющие цвет и форму пятна света. На табуретке посреди зала, держа в руке какие-то крошечные фигурки, которые носились по его ладони, сидел кто-то маленький и весело скалился, глядя на Элрика.
— Приветствую тебя, король Мелнибонэ. Ну и как там поживает последний правитель моей любимой земной расы.
Сидящий на табурете был облачен в пестрый шутовской костюм. На голове у него была корона с высокими шипами — пародия на короны монархов. Лицо его было угловатым, а рот растянут в широкой улыбке.
— Мое почтение, лорд Бало,— Элрик отвесил легкий деланный поклон.— Странное у тебя понятие о гостеприимстве.
— Ха-ха-ха — разве тебя это не позабавило, а? Людям намного труднее угодить, чем богам,— ты не находишь.
— У людей развлечения не такие утонченные. Где королева Йишана?
— Не мешай мне развлекаться, смертный. Думаю, она здесь,— Бало двумя пальцами приподнял одну из крошечных фигурок на ладони. Элрик шагнул вперед и увидел, что Йишана и в самом деле была там, среди множества пропавших солдат. Бало поднял глаза и подмигнул Элрику.— С ними намного проще управляться, когда они такие.
— Я не сомневаюсь в этом, хотя у меня есть подозрение, что это скорее мы большие, чем они — маленькие.
— Ты проницателен, смертный. Но сможешь ли ты догадаться, как это получается?
— Твоя тварь на входе — а также ямы, арки и лучи — они каким-то образом изменяют... но что?
— Массу, король Элрик. Но ты не поймешь сути этого процесса. Даже владыки Мелнибонэ, наиболее богоподобные и смышленые среди смертных, постигли только то, как можно манипулировать стихиями при помощи ритуальных заклинаний и заговоров, но так и не поняли, чем они манипулировали,— это сфера Повелителей Вышних Миров, как бы различны они ни были.
— Но я выжил, не прибегая к заклинаниям. Я выжил, подчинив себе свое сознание!
— Это несомненно помогло тебе,— но ты забыл о своем величайшем союзнике — об этом колдовском клинке. Ты используешь его, чтобы решить свои жалкие проблемы, но тебе и в голову не пришло, что это все равно что ходить в море на боевой галере за килькой. Этот меч представляет силу в любой плоскости, король Элрик!
— Ага, может, оно и так. Но меня это мало интересует. Зачем ты явился сюда, лорд Бало?
Бало хихикнул, и смех его прозвучал музыкально, со множеством оттенков.
— Охо-хо, я впал в немилость. Поссорился со своими хозяевами. Они были возмущены одной моей шуткой, в которой я упомянул об их незначительности и эгоизме, а также об их спеси и самолюбии. Для них, король Элрик, любой намек на их забывчивость — это дурной вкус. Так что мои шутки тоже были объявлены дурными. Я сбежал из Вышних Миров на Землю, где Владыки Хаоса и Порядка, если только их не вызвать, редко вмешиваются во что-либо. Элрик, как истинный мелнибонэец, ты оценишь мои планы. Я намереваюсь устроить на Земле мое собственное королевство — плоскость Парадокса. Немного Порядка, немного Хаоса — это будет королевство противоположностей, странности и шуток.
— Мне кажется, что наш мир уже таков, как ты его описываешь, лорд Бало, и тебе не нужно создавать его.
— Для беззаботного мелнибонэйца, король Элрик, твои шутки не слишком-то веселые.
— Возможно, это так. В подобных ситуациях я часто становлюсь грубияном. Ты освободишь нас с Йишаной?
— Но мы с тобой гиганты — я наделил тебя внешностью и положением бога. Мы с тобой могли бы стать отцами моего начинания!
— К сожалению, лорд Бало, я не обладаю столь тонким чувством юмора и не подхожу для столь высокой роли. Кроме того,— Элрик вдруг расплылся в улыбке,— у меня из головы не идет мысль о том, что Повелители Вышних Миров не позволят тебе долго хозяйничать здесь, поскольку твои планы противоречат их интересам.
Бало расхохотался, но ничего не ответил. Элрик тоже улыбнулся, но это была лишь попытка скрыть лихорадочно мечущиеся мысли.
— А что ты намереваешься делать, если я откажусь?
— Что ты, Элрик, ты ни за что ни откажешься! У меня на уме много веселых шуток, и некоторые я могу испытать на тебе...
— Правда? А Черные Мечи?
— Ах да...
— Бало, в своем ликовании и одержимости ты не все продумал до конца. Тебе следовало бы приложить больше сил для того, чтобы уничтожить меня, пока я не явился сюда.
Глаза Элрика пылали горячим огнем, и он поднял меч, выкрикивая при этом:
— Ариох! Повелитель! Взываю к тебе, Владыка Хаоса!
— Прекрати, король Элрик! — начал Бало.
— Ариох — здесь есть душа для тебя!
— Тихо, кому говорят!
— Ариох! Услышь меня! — голос Элрика был громким и отчаянным.
Бало разбросал свои игрушки, поспешно вскочил с табуретки и вприпрыжку подбежал к Элрику.
— Твоим мольбам не вняли! — расхохотался шут, пытаясь схватить Элрика. Но рунный меч взвыл и весь затрясся в руке Элрика, поэтому Бало отпрянул. Его лицо стало серьезным, даже мрачным.
— Ариох, повелитель семи плоскостей Тьмы,— к тебе взывает твой слуга!
Стены из пламени завибрировали и стали пропадать. Бало выпучил глаза и заметался из стороны в сторону.
— О, Ариох! Приди и забери сбежавшего от тебя Бало!
— Ничего у тебя не выйдет! — Бало метнулся в тот угол комнаты, где огонь полностью исчез, обнажив непроглядную мглу.
— К сожалению для тебя, жалкий шут, у него получилось,— голос был сардоническим, но в то же время прекрасным. Из тьмы выступила высокая фигура. Уже не то бесформенное существо, которое до недавнего времени было любимым проявлением Ариоха во время посещения плоскости Земли. Однако в то же время величественная красота новоприбывшего, наполненная сочувствием, смешанным с гордостью, жестокостью и грустью одновременно, явно показывала, что он не мог быть человеком.
— Ариох! — Бало повалился на спину, когда владыка Хаоса шагнул к нему.
— Это была твоя ошибка, Бало,— сказал Элрик, стоя над шутом.— Разве ты не знал, что лишь королям Мелнибонэ дозволено обращаться к Ариоху и вызывать его в плоскость Земли? Это же наша, древняя как мир, привилегия.
— И сколько раз они злоупотребляли ею! — заметил Ариох, с улыбкой глядя, как пресмыкается перед ним шут.— Однако сегодняшний твой поступок искупил несколько прошлых ошибок. Я не был в восторге, когда мне пришлось сражаться с Туманным Великаном...
Даже Элрик испытывал благоговейный страх перед невероятной мощью, исходившей от Владыки Хаоса. Поэтому он смог вздохнуть с облегчением, убедившись, что Ариох настроен столь благостным образом.
Ариох протянул руку и поднял шута за воротник. Тот вырывался, сучил руками и ногами, а лицо его было перекошено от ужаса.
Владыка Хаоса схватил Бало за голову и сдавил ее. Элрик с недоумением смотрел, как голова начала сжиматься. Затем Ариох схватил Бало за ноги, прижал к телу и начал мять шута в своих тонких, нечеловеческих руках, пока тот не. превратился в небольшой упругий шарик. Покончив с этим, Ариох закинул мячик в рот и проглотил его.
— Я не съел его, Элрик,— сказал он с легкой улыбкой на губах.— Просто это самый простой способ перенести его в ту плоскость, откуда он пришел сюда. Он перешел все границы приличия и будет наказан за это. А это все,— он обвел рукой цитадель,— сплошное недоразумение, которое противоречит тем планам, что мы, Владыки Хаоса, вы нашиваем относительно Земли. В этих планах есть место и тебе, нашему слуге. Мы намерены сделать тебя великим.
Элрик поклонился своему хозяину:
— Для меня это большая честь, владыка Ариох, хотя я и не требую к себе особого расположения.
Чистый голос Ариоха утратил некоторую долю своей красоты, а лицо его на секунду помрачнело,
Ты дал обет служить Хаосу, Элрик, как и твои предки. И ты будешь служить Хаосу! Скоро придет время, когда Порядок и Хаос сойдутся в битве за плоскость Земли,— и Хаос неминуемо победит! Земля будет присоединена к нашей Плоскости, и ты будешь включен в иерархию Хаоса, станешь бессмертным, как мы!
— Бессмертие мало привлекает меня, мой повелитель.
— Ох, Элрик, неужели народ Мелнибонэ выродился в таких же полуобезьян, что расплодились сейчас почти по всей Земле и называют свои стада «цивилизациями»? Чем ты тогда лучше жалких выскочек из Молодых Королевств? Подумай над тем, что мы тебе предлагаем!
— Обязательно подумаю, повелитель, когда придет та година, о которой ты упоминал,— Элрик все еще не поднимал взгляда.
— Еще как призадумаешься,— Ариох взмахнул руками.— А сейчас надо перенести эту игрушку Бало в нужную плоскость и замести все следы его шалостей, чтобы наш противник ни о чем не догадывался раньше положенного времени.
Голос Ариоха звенел, как миллион бронзовых колокольчиков, так что Элрик поспешил вложить меч в ножны и заткнуть уши, чтобы унять боль.
Затем Элрику показалось, что его тело разрывается на куски, разрастается и растягивается, пока оно не стало похоже на дым, клубящийся в воздухе. Неожиданно этот дым начал съеживаться, становиться гуще и гуще, и Элрик ощутил, что он резко уменьшается в размерах. Вокруг него вспыхивали яркие сполохи, а в ушах громыхала невообразимая какофония. Потом была бесконечная мгла, и альбинос закрыл глаза, чтобы не видеть того, что отражалось в этой темноте.
Когда он снова открыл их, то увидел, что стоит в долине, а поющая цитадель исчезла. Рядом с Элриком стояли несколько солдат с недоуменными лицами и Йишана. Королева кинулась в нему.
— Элрик! Это ты нас спас?
— Я могу присвоить себе лишь часть этой заслуги,— ответил мелнибонэец.
— Здесь не все мои солдаты,— заявила королева, осмотрев своих людей.— Где остальные — и где похищенные раньше селяне?
— Если у Бало вкусы такие же, как у его хозяев, тогда боюсь, что они удосужились стать частью полубога. Будучи существами из Вышних Миров, Владыки Хаоса, конечно же, не питаются плотью, но есть в людях вещи, которые забавляют и услаждают их...
Йишана содрогнулась, словно ее окатили ледяной водой,
— Он был такой огромный! До сих пор не могу поверить, что цитадель могла вместить его тело!
— Совершенно ясно, что эта цитадель была чем-то большим, нежели простое жилище. Она каким-то образом из меняла размер, форму и делала другие вещи, которые я не могу объяснить. Ариох, Владыка Хаоса, перенес крепость и Бало туда, где им место.

— Ариох! Но он же один из Шести Великих! Как он попал на Землю?
— О, давным-давно, еще с моими далекими предками, Ариох заключил соглашение. Вызывая его, я позволяю ему некоторое время оставаться в нашей плоскости, а он взамен оказывает мне какую-нибудь услугу. Так вышло и на этот раз.
— Идем, Элрик,— Йишана взяла его за руку.— Давай поскорее уберемся из этой долины.
Элрик невероятно устал. Он был измотан тем, ЧТО ему пришлось вызвать Ариоха, а также всеми приключениями, что ему довелось пережить до и после этого. Альбинос с трудом мог идти, и вскоре Йишане пришлось поддерживать его, Когда они маленьким шажками брели, окруженные солдатами, к ближайшей деревне, где можно было отдохнуть и раздобыть лошадей, чтобы добраться до Дхакоса.

ГЛАВА ПЯТАЯ
ВОСПОМИНАНИЯ РЕПТИЛИИ

Когда они нетвердой походкой шли мимо пепелища, которое недавно было городом Тхокора, Йишана вдруг указала пальцем на небо.
— Что это?
В их сторону быстро летела огромная крылатая тварь. Издалека она походила на бабочку, но крылья этой бабочки были настолько велики, что скрывали солнце.
— Может быть, это одна из зверушек Бало? — предположила Йишана.
— Навряд ли,— ответил Элрик.— Скорее, этот монстр похож на порождение земного чернокнижника.
— Телеб К'аарна!
— Он превзошел самого себя,— сухо заметил Элрик.— Я не считал его таким способным.
— Значит, он решил отомстить нам с тобой, Элрик!
— Звучит правдоподобно. Но я слаб, Йишана,— а Бурезову нужны души, чтобы пополнить мои силы.— Альбинос обвел взглядом оставшихся солдат, которые, разинув
рты, уставились на летевшую к ним тварь. Теперь уже было видно, что у нее было человеческое тело с мехом или перьями, расцветкой напоминавшими павлиньи.
Со свистом разрезая воздух сорокафутовыми крыльями, на фоне которых семифутовое тело казалось карликовым, тварь быстро снижалась. Вскоре уже можно было различить два закрученных рога на голове и длинные когти на лапах,
— Элрик, мы пропали!— вскричала Йишана. Она с ужасом смотрела, как бросились врассыпную солдаты, не реагируя на ее приказы остановиться. Элрик безучастно наблюдал за происходящим, зная, что в одиночку ему ни за что не справиться с чудовищной бабочкой.
— Лучше беги с ними, Йишана,— задумчиво произнес он.— Думаю, одного меня этому монстру хватит.
— Нет!
Не обращая внимания на ее отчаянный крик, альбинос шагнул к твари, которая уже опустилась и планировала над самой землей в сторону мелнибонэйца. Он вытащил из ножен безмолвный рунный меч, который тяжело лег ему в руку. Элрик почувствовал небольшой прилив сил, но этого было недостаточно. Оставалась единственная надежда — удачным ударом смертельно ранить тварь и подкрепиться ее энергией.
Тварь оглушила его пронзительным воплем, а ее странная морда перекосилась в жуткой гримасе. Элрик понял, что перед ним не сверхъестественный обитатель преисподней, но человек, превращенный в тварь магическими заклинаниями Телеба К'аарна. По крайней мере, бабочка была смертна, так что Элрику надо было просто ее убить. В другое время это было бы для него легко, но сейчас...
Крылья оглушительно громко хлопали перед самым лицом Элрика, а к груди его тянулись острые когти. Альбинос схватился за меч обеими руками и нанес удар, целя в шею твари. Ее крылья моментально сложились, блокируя удар, и рунный меч застрял в странной липкой плоти. В руку Элрика впился коготь, разодрав плоть до самой кости. Он взвыл от боли и выдернул меч из сложенного крыла.
Элрик попытался собрать силы для нового удара, но тварь ухватила его за раненую руку и потащил» к себе, опуская голову с острыми рогами.
Альбинос сопротивлялся, нанося удары по лапам твари с новыми силами, многократно умноженными опасностью близкой смерти,
Вдруг он услышал крик за спиной и краем глаза увидел фигуру, которая мчалась к нему с двумя мечами — по одному в каждой руке. Мечи обрушились на когти твари, и она с воплем обернулась к будущему спасителю Элрика.
Это был Хмурник. Тяжело дыша, Элрик повалился на спину и смотрел, как его маленький рыжеволосый друг сражается с монстром.
Но Хмурнику без помощи долго не протянуть.
Элрик напряг мозги в поисках какого-нибудь заклинания, но он был слишком слаб, даже если бы и мог вспомнить что-нибудь, чтобы собраться с силами для вызова сверхъестественных сил.
И тут его озарило, Йишана! Королева была не так слаба, как он. Но что она могла сделать?
Он обернулся на громкое хлопанье крыльев бабочки-монстра. Хмурник с трудом сдерживал ее натиск, бешено орудуя двумя сверкающими клинками.
— Йишана! - прохрипел альбинос.
Королева подбежала к нему и положила свою ладонь ему на руку,
— Мы можем убежать, Элрик — возможно, нам удастся скрыться от этой твари,
- Нет. Я должен помочь Хмурнику. Послушай — ты ведь понимаешь, насколько отчаянное у нас положение, не так ли? Помни об этом, когда будешь произносить руну вместе со мной. Возможно, вместе мы достигнем нужного результата. В этих краях есть много видов ящериц, не так ли?
- Да, тут их очень много.
— Тогда повторяй за мной следующее — и помни, что мы все погибнем от рук приспешника Телеба К'аарны, если наша затея провалится.
В Половинных Мирах, где обитали Владыки отличных от Человека существ, пришло в движение одно создание, услышавшее свое имя. Созданье звалось Хааашшаастаак, и оно было чешуйчатое и холодное и не обладало тем разумом, каким могли похвастаться люди или боги, но оно знало достаточно, этого у него не отнимешь. В этом отношении оно было сродни таким существам, как Меерклар, Владыка Кошек, Руфдрак, Владыка Псов, Нуру-ах, Владыка Скота, и многим-многим другим. Это был Хааашшаастаак, владыка Ящериц. Он не слышал слова в привычном для людей смысле этого выражения, но слышал ритм, который был для него чрезвычайно важен, хотя он сам не понимал, почему. Этот, ритм повторялся снова и снова, но он был слишком слаб, чтобы удостаивать его вниманием. Хааашшаастаак пошевельнулся и зевнул, но ничего не предпринял».

Хааашшаастаак, Владыка Ящериц,
Твои дети были отцами людей,
Хааашшаастаак, Принц Рептилий,
Приди на помощь своим внукам!
Хааашшаастаак, Отец Чешуек,
Холоднокровный повелитель...

Это была странная сцена — Элрик и Йишана снова и снова распевали руну, а Хмурник сражался, постепенно уступая противнику...
Хааашшаастаак вздрогнул и прислушался. Ритм не стал сильнее, но теперь казался более настойчивым. «Ладно, - решил он,— я отправлюсь в тот мир, где живут те, кому я помогаю». Владыка Ящериц знал, что если он отзовется на этот ритм, ему придется подчиниться тому, от кого он исходит. Конечно же, он не догадывался, что знания об этом были вложены в его сознание в те далекие времена, когда Земля еще не была сотворена, а Владыки Хаоса и Порядка, тогда населявшие одну Плоскость, знали друг друга по имени. Наблюдая, как создается мир, они закладывали основы логики и законов, согласно которым все должно быть обустроено, следуя великому завету голоса Космического Равновесия — голоса, который с тех пор хранил молчание.
Хааашшаастаак медленно и неохотно отправился на Землю.
Элрик с Йишаной продолжали хрипло распевать руну, когда внезапно появился Хааашшаастаак. Он был похож, на огромную игуану. Его разноцветные фасеточные глаза напоминали драгоценные камни, а чешуя отливала сиянием золотом, серебра и других благородных металлов. Его окружала туманная дымка, словно он принес вслед за собой часть своего привычного мира.
Йишана застыла с открытым ртом, а Элрик глубоко вздохнул. Он учил языки повелителей животных еще ребенком, и сейчас ему нужно было вспомнить простой язык Владыки Ящериц Хааашшаастаака.
Крайняя необходимость обожгла его мозг, и нужные слова сами всплыли из глубин памяти.
— Хааашшаастаак,— крикнул альбинос, указывая на бабочку,— мокик анккух!
Король Ящериц повернул один бриллиантовый глаз в сторону чудовищного создания, и его длинный язык неожиданно выстрелил, обвив монстра. Бабочка-переросток заорала от ужаса и задергала лапами, но липкий язык неумолимо тянул ее к пасти Владыки Ящериц. Несколько глота тельных движений — и Хааашшаастаак поглотил порождение колдовства Телеб К'аарны. Затем он растерянно покрутил головой и исчез.
Только сейчас Элрик почувствовал в руке пульсирующую боль и не смог ответить на усталую улыбку Хмурника, который шел к нему, пошатываясь.
— Я следовал за тобой на некотором расстоянии, как мы и договорились,— сказал коротышка.— Я тоже ожидал какого-нибудь предательства со стороны Телеба К'аарны. Но затем я шел по пятам чернокнижника и проследил за ним, пока он не вошел в пещеру среди тех холмов,— указал рукой Хмурник.— Но когда усопший,— он коротко хихикнул,— вышел из пещеры, я решил, что лучше мне погнаться вот за этим, поскольку мне показалось, что оно летит в твою сторону.
— Меня радует твоя проницательность,— похвалил товарища Элрик.
— Не стоит благодарить меня, это твоя заслуга,— ответил Хмурник. — Не предвидь ты измены со стороны Телеба К'аарны, так меня здесь могло и не быть.— Хмурник неожиданно повалился в траву, перевернулся на спину и с блаженной улыбкой на губах уснул.
Элрик и сам чувствовал себя выжатым как лимон.
— Не думаю, Йишана, что нам следует опасаться еще каких-нибудь пакостей от твоего кудесника,— сказал альбинос.— Давай немного передохнем. А если твои трусливые солдаты вернутся и мы сможем послать их в ближайшую деревню за лошадями.
Они растянулись на траве и уснули в объятьях друг друга. Элрик был поражен, когда проснулся в кровати, в мягкой кровати. Он открыл глаза и увидел, что на него с улыбкой смотрят Хмурник и Йишана.
— Давно я здесь? — поинтересовался мелнибонэец.
— Чуть больше двух дней,— ответила королева.— Ты не проснулся, когда привели лошадей, поэтому мы приказали воинам соорудить носилки, на которых принесли тебя в Дхакос. Ты в моем дворце.
Элрик осторожно пошевелил затекшей рукой. Она была перебинтована и продолжала болеть.
— А мои вещи все еще в таверне?
— Наверное, если только их не украли. А зачем они тебе?
— У меня там мешочек с травами, которые быстро залечат мою рану и придадут мне немного сил, в которых я сейчас отчаянно нуждаюсь.
— Пойду посмотрю, там твой мешочек или нет, — сказал Хмурник, покидая спальню.
Йишана потрепала молочно-белые волосы Элрика.
— Я должна сказать тебе огромное спасибо, Белый Волк, - произнесла она.— Ты спас мое королевство — возможно, и все Молодые Королевства. Ты искупил передо мной гибель моего брата.
— О, благодарю вас, мадам, - шутливым тоном ответил Элрик.
Королева рассмеялась:
— Ты остался мелнибонэйцем.
— Точно, я из Мелнибонэ.
— Однако, какая странная смесь. Ранимый и жестокий, сардонический и преданный своему маленькому другу Хмурнику. Я с нетерпением жду, когда смогу узнать тебя получше, милорд.
— Что касается этого, то я не уверен, что у тебя будет такая возможность.
Она уставилась на него немигающим взглядом; — Почему?
— Ваше описание моего характера было неполным, королева Йишана; вам следовало упомянуть еще и «беззаботный по отношению ко всему, что происходит в мире,— и в тоже время мстительный». Мне хочется расквитаться с твоим придворным чародеем.
— Но он, наверняка, выдохся,— ты же сам это сказал.
— Я, как ты заметила, остаюсь мелнибонэйцем! Моя гордая кровь призывает к совершению мести над выскочкой!
— Забудь Телеба К'аарну. Я натравлю на него моих Белых Леопардов. Даже его магия будет бессильна против таких отважных молодцов!
— Забыть о нем? О, нет!
— Элрик, Элрик,— я отдам тебе свое королевство, провозглашу тебя правителем Джаркора, если только ты, позволишь мне быть твоей женой.
Альбинос приподнялся и здоровой рукой погладил голое плечо королевы.
— Вы говорите о несбыточных вещах, королева. Решись вы на такой шаг — и на ваших землях обязательно начнется восстание. Для вашего народа я был и останусь имррир-ским предателем.
— Не сейчас — теперь ты джаркорский герой.
— Как это? Они ведь не знали о нависшей над ними опасности, поэтому вряд ли будут мне благодарны. Лучше всего будет, если я воздам по заслугам твоему кудеснику и пойду дальше своей дорогой. Улицы, должно быть, уже полнятся слухами о том, у тебя в постели лежит убийца твоего брата. Ваша популярность среди подданных упала как никогда, мадам.
— Мне нет до этого дела.
— Вам будет до этого дело, когда ваша знать подымет чернь на восстание и вас распнут голой на городской площади.
— Ты знаком с нашими обычаями,
— Мы, мелнибонэйцы — народ просвещенный, королева.
— И искусны во всех областях.
— Абсолютно во всех,— подтвердил Элрик и почувствовал, как кровь приливает к его голове,— это Йишана поднялась и заперла дверь на засов. В этот момент ему не нужны были травы, за которыми ушел Хмурник.
Когда Элрик ночью вышел на цыпочках из спальни, он увидел, что Хмурник терпеливо ждет его в прихожей. Подмигнув другу, рыжий коротышка протянул ему мешочек. Но настроение Элрика не было радужным. Он вытащил пучок трав из мешочка и принялся отбирать необходимые.
Хмурник брезгливо сморщился, когда увидел, как Элрик жует и глотает снадобья. Затем они вместе покинули дворец.
С рунным мечом на боку, Элрик медленно ехал верхом позади Хмурника, который скакал к холмам в предместьях Дхакоса.
— Насколько я знаю колдунов Пан-Танга,— размышлял вслух альбинос,—Телеб К'аарна должен быть истощен намного сильнее меня. Если удача не отвернется от нас, мы застигнем его спящим.
— В таком случае, я буду ждать у входа в пещеру, — сказал Хмурник, которому доводилось видеть, как мстит мелнибонэец, и которому вовсе не хотелось смаковать предсмертные мучения Телеба К'аарны.
Они галопом погнали своих скакунов к холмам и вскоре были у пещеры, где скрывался чародей из Пан-Танга.
Спешившись, альбинос мягкими шагами направился ко входу, держа рунный меч наизготовку.
Хмурник нервно ходил взад-вперед, ожидая услышать первые крики Телеба К'аарны, но зловещая тишина затягивалась. Он ждал, пока не показались первые бледные лучи рассвета, и только тогда из пещеры вышел Элрик, на лице которого застыла злобная маска.
Он вцепился в поводья лошади и одним прыжком вскочил в седло.
— Ты доволен? — робко поинтересовался Хмурник.
— Доволен ли я? Нет! Этот пес куда-то исчез!
— Но...
— Он оказался хитрее, чем я думал. Там несколько пещер, и я обыскал их все. В самой дальней я обнаружил следы магических рун на полу и стенах. Он куда-то перенесся, и я не смог разобраться куда, даже после того, как расшифровал почти все руны. Наверное, он теперь уже в Пан-Танге.
— Так, значит, мы зря сюда приехали? Давай вернемся в Дхакос и еще немного воспользуемся гостеприимством Йишаны.
— Нет — мы отправляемся в Пан-Танг.
— Но, Элрик, чернокнижники — родичи Телеба К'аарны обладают там неслыханной мощью. Кроме того, Джагрин Лерн, теократ Пан-Танга, не допускает в страну чужеземцев!
— Неважно. Я хочу завершить дело с Телебом К'аарной.
— У тебя нет доказательств, что он там.
— Неважно!
Сказав эти слова, Элрик пришпорил лошадь и унесся прочь, как одержимый или человек, убегающий от ужасной опасности. Возможно, он был одновременно и беглецом, и одержимым. Хмурник не сразу последовал за другом, но некоторое время задумчиво следил, как тот быстро скрывается среди холмов. Обычно не склонный к размышлениям, коротышка задумался, не оказалось ли влияние Йишаны на альбиноса сильнее, чем он сам того желал. Хмурник не думал, что желание отомстить Телебу К'аарне было главной причиной возвращения в Дхакос.
Затем он пожал плечами и пришпорил своего скакуна, бросившись вслед за Элриком, гадая, отправятся ли они на самом деле в Пан-Танг, когда Дхакос останется у них за спиной.
А Элрик просто несся вперед и ни о чем не думал. Его переполняли чувства — чувства, в которых он не хотел разбираться. Его белые волосы развевались на ветру, блестя в холодных лучах утреннего солнца. На мертвенно-бледном прекрасном лице не двигался ни один мускул, тонкие руки крепко сжимали поводья жеребца — он просто мчался вперед. И только его странные малиновые глаза отражали горечь и душевное смятение.
В это утро еще одни глаза — в Дхакосе — излучали горечь, но не очень долго. Королева Йишана не отличалась сентиментальностью.